Дом на Большом бульваре – не самый эффектный – интересен тем, имеются данные о его внутреннем устройстве и социальном составе жителей на конец XIX века.
Но сначала об одном сюжете из книги Кальмана Миксата. Это венгерский писатель всё того же XIX века, в чьих книгах как раз случайные с точки зрения автора детали оказываются осколками зеркала, в которых напрямую отражается эпоха.
Итак, было у старика-помещика три сына. Уже в 1860-годы стало ясно, что жить по старинке не получится, и надо помимо гордого дворянского звания и поместья иметь ещё регулярный источник дохода. В те же времена шло межевание земель, и землемеры стали уважаемые люди: «Профессия, по крайней мере, не зазорная. Не очень, конечно, аристократичная, но и не унизительная. Тут он тоже с землёй будет дело иметь, с земли доход получать, хоть и не пшеницей». Отправил старик старшего сына в землемеры. Но пока тот учился, межевание закончилось, и остался он не у дел.
Среднего послал учиться на юриста, законника, и ситуация повторилась: опоздал.
Остался младший, которому по всем сказкам полагается поймать жар-птицу и стать маркизом Карабасом. Старик решил пустить его по финансовой части.
Дальше диалог старика-помещика с приятелем:
— Финансист — дело не простое, Янош. Финансистом родиться надобно. Это для еврея хорошо.
— Но ведь и Менюш научиться может…
— Научиться, конечно, научится; только этого ещё мало. И ты бы мышей ловить научился, если б с детства начал. Но очутись ты среди настоящих котов — ни одной тебе не достанется, всех они переловят. Из воды Менюш выйдет, а из банка едва ли. Дворянин в этом деле швах.
Перебрав все возможные занятия, старик-помещик останавливает выбор на врачебном деле. Болеть-то люди всегда будут, значит, и врач без заработка не останется.
Однако каким именно врачом надо становиться помещичьему сыну, чтобы получить деньги, почёт и уважение? Дело, напоминаю, происходит в Венгрии. Поэтому местный разумный совет звучит так: «На курорт езжай врачом-бальнеологом!». (Кто в венгерских термальных купальнях плескался, тот согласится: такова она, здешняя жар-птица).
Дом сооружён в 1891 году. В тот год на Большом бульваре подобных домов было построено двадцать четыре штуки (годом позже – годом раньше тоже по пятнадцать-двадцать). Четыре жилых этажа, не считая нижний. На каждом этаже семь квартир. Две смотрят на улицу, пять во внутренний двор. В каждой прихожая, три жилые комнаты, спальня, кухня, кладовка, ванная, туалет и, конечно, комната прислуги.
А вот список жильцов (1894):
Rex Manó, бакалейщик,
Lichtmann Lajos, жестянщик,
Szuberra István, мясник в смысле колбасник, изготовитель или продавец мясных изделий, hentes,
Kohn Mór, мясник, видимо, в смысле резник, mészáros,
Blum Sarolta, акушерка,
пять человек, чья профессия обозначена как «агент»,
архитектор,
хозяин магазина сельскохозяйственной техники,
оптовый торговец вином,
портной,
предприниматель,
учительница музыки,
оперный певец,
трое служащих без указания профессиональной сферы,
двое служащих MÁV (Государственная железная дорога),
один служащий будапештского общественного транспорта,
кандидат в адвокаты,
юрист (странно, что только один),
корректор.
А это двор их дома.
Для полноты картины осталось только выяснить, кто из этих жильцов, в 1891 году въехавших в новый дом на бульваре и в 1896-м со всем Будапештом праздновавших Тысячелетие Венгрии, происходил из крестьян, освоивших новые сферы деятельности, а кто, как младший сын в романе Миксата, из дворян, которые, «с каким бы огромным «ипсилоном» ни расчёркивались»*, тоже принялись тогда за новые занятия.
*Старые венгерские дворянские фамилии часто, хотя и не обязательно, заканчиваются на «у», «ипсилон»: Batthyány, Szepessy, Zichy, Egressy, Esterházy. В списке жильцов дома на бульваре носителей ипсилона обнаружилось четверо: Suchny Gyula, bornagykereskedő, оптовый торговец вином, Bródy Miksa, magánhiv, предприниматель, Pálmay Andor, hivatalnok, служащий и Tassy Kálmán, hivatalnok, служащий столичного транспортного предприятия.
Экскурсия по Большому бульвару в тот самый первый день, когда на бульваре снова открылись уличные кафе – это правильно! Утром, увидев вдалеке полотняный шатёр, первым делом подумала: кино снимают. Вторая мысль: авария или ремонт? С третьей пришлось хлопнуть себя по лбу: это ж кафе зонтики открыли! Жизнь возвращается!
Констатировали утрату навыков. Народ забыл, с какой стороны к кофейной чашечке подходить. Официанты забыли, как подносы одной рукой держать. Надо восстанавливать!
Застрелившуюся Белку, Чёрную Венеру и Сидящего Водолаза нашли, во дворики, в том числе и в прекраснейший, возле театра, заглянули, почему нельзя переводить körút как «проспект», выяснили и даже частью компании посидели за уличным столиком на том же бульваре, впервые с прошлого года. День удался!
#Стодвадцатилетие_Тысячелетия