Со словом «квартал» в венгерском языке такая же путаница, что и в русском. Теоретически это кусок городской застройки, ограниченный со всех сторон улицами. На практике в ходу выражения «Еврейский квартал» и «Квартал дворцов»; оба – скорее районы, «кварталов» в первом, строгом смысле слова в каждом наберётся несколько.
Вся австро-венгерская, то есть основная, часть города застроена именно кварталами. От перекрёстка до перекрёстка – сплошная полоса фасадов, в которых только по входным портикам можно сосчитать количество домов, составляющих квартал. В норме они одной высоты и, как правило, не слишком контрастирующей расцветки. По внешнему виду все – родные братья. По датам строительства – ровесники.
И фасадами, и в особенности внутренними дворами они гораздо больше напоминают Эрмитаж, чем микрорайон. Неминуем вопрос, который обычно формулируется просто: «Откуда деньги?»
Сейчас я вопрос переверну. Не «откуда», а «куда». То есть, куда – понятно: сюда, в эти бесконечные фасады и атлантами, колоннами и львиными мордами, в мозаики и витражи, в лестницы со ступенями красного мрамора и своды с росписями.
Но почему?
Почему городская застройка Будапешта столь внушительна и почему она организована именно кварталами?
Прародителей квартала, как и положено, двое. Дедом можно считать римский лагерь, расчерченный по линейке, давший городской застройке прямоугольную систему координат. Бабкой – античный дворик, мегарон, атрий, как и азиатские, восточные дворики с журчащими фонтанами и цветущими персиковыми деревьями, отгороженные глухими стенами от внешнего мира, знать не знающие никакой прямоугольной сетки.
От них до кварталов Пешта ещё далековато, поэтому посмотрим на следующее поколение.
Деревня, выстроенная вдоль дороги. Матушка. У деревенского дома появляется чётко выраженный фасад, которым он на эту дорогу (или реку) смотрит. Задняя же честь переходит в хозяйственные постройки, сад, огород, баньку. Это иззнанка. Дома, конечно, стоят не вплотную друг к другу. Зато вплотную, по одной линии, выстраиваются участки. И все – фасадами/лицами/окнами в одну сторону. Как дома на улицах Будапешта.
Дворец аристократического семейства. Отец. Этап замка-крепости пропустим, мы же о городе говорим, о месте для жизни, а не для обороны. У дворца есть курдонёр (cour d'honneur), парадный двор с теми же самыми арками, колоннами, атлантами и общей территорией посередине, из которых состоит в целом и двор будапештский. Отличие дворца с парадным двором от античного атриума не в степени насыщенности его колоннами и статуями. А в том, что у него, у дворца, имеется фасад и не столь наглядно обозначенная, но оттого не менее категоричная ось, перпендикулярная фасаду, на которую весь этот дом нанизывается.
Если это всё так, то будапештские кварталы, состоящие из плотно прижатых друг к другу домов с торжественным (одним) фасадом, выходящим на улицу, с акцентированным входом (как правило, в центре) и с расположенным за этим входом внутренним двором следует считать полноправными наследниками очень давней, солидной и благородной традиции.
Для сравнения. Голландские дома, как я их себе представляю, сохранили ключевую роль фасада, выходящего на улицу (другие всё равно не видны), но утратили дворики. Лондонские дома дворики сохранили, оттеснив их на зады участков и преобразовав из пространства общественного в подчёркнуто частное. Москва долго держала просторные дворы позади и вокруг домов («большая деревня» – ещё и поэтому). Петербург отошёл от Будапешта только в одном: ужал дворы (которые тоже, как и в Пеште, внутренние) до состояния колодца, заодно превратив из пространства общего – нет, не в частное – в ничьё.
Почему?
Да всё потому же: Венгрия не торопится. Всё та же ключевая дата «1896» помогает найти ответ и на этот вопрос. Город, застроенный кварталами домов с внутренними двориками, – это вершина градостроительного искусства. До сих пор это самое комфортное и дорогое жилье в мире. Ничего лучше и сложнее для построения городской ткани пока не изобретено. (Городской; о пригородах, застроенных одиноко стоящими виллами, о посёлках, состоящих из коттеджей, сейчас речи нет – это не вполне города; сколь угодно «элитный» коттеджный посёлок качеством города не обладает, это иное).
Строились все эти кварталы в преддверии праздника 1896 года, праздника, который бывает раз в тысячу лет, и не всякое государство успевает до такого праздника дожить. Не жалея ни сил, ни денег, Венгрия построила себе столицу, взяв за основу высшие достижения в искусстве создания городов (не в архитектуре как таковой; это тоже иное). Самые сливки. Самый смак. С каким самым модным, самым новым айфоном сравнить сейчас? Планка была поднята высоко: здание Парламента – красивейшее в мире, метро – первое на континенте. И концепция жилищного строительства – того же предельно высокого уровня.
В отличие от метро и Парламента городская застройка – вещь менее очевидная. В сувенирный магнитик не превратить, словами толком не описать (путаница с термином «квартал» – лишь самая показательная в общей терминологической невнятице предмета). О ней меньше говорили тогда, её мало обсуждают сейчас (хотя сегодняшняя-то моя экскурсия была именно об этом, потому и пишу). И, приняв концепцию застройки города кварталами домов с дворцовыми фасадами и внутренними двориками как необсуждаемую в силу наглядных достоинств, как само собой разумеющуюся, естественную и прекрасную, Будапешт не смог от неё отказаться, когда праздник кончился.
В расчёте на каких жителей строились эти дома? В прошлую субботу мы гуляли по бульвару, и обсуждали список обитателей дома, построенного в 1891-м. Служащие железной дороги, торговцы, два мясника, учительница музыки, предприниматели, юрист, оперный певец, корректор. Буржуазия. Интеллигенция. Ок. Сразу позади этого дома начинается район, по которому гуляли сегодня, и от него до городского парка – тринадцать улиц, застроенных ровно такими же домами, а то и покраше.
Там жили тоже сплошь предприниматели и юристы? И много ли надо даже Будапешту оперных певцов? В том-то и дело, что нет. В реальности город рубежа XIX–XX веков – это в значительной мере город пролетариата. Не буду сейчас искать точные цифры, но в СПб, например, с 1866 г. по 1894 г. число рабочих выросло в 2,5 раза. В Будапеште – вроде того, процессы были всеевропейские.
Но город этого не заметил.
Пока были силы и деньги, в городе воспроизводилась та праздничная, эрмитажная, дворцовая застройка, которая так радует глаз и сейчас. Город продолжал строить праздничную декорацию, по привычке добротно и основательно. Все эти улицы, начинающиеся за домом на бульваре, – Eötvos, Csengery, Vörösmarty, Izabella, Rózsa, Szív, Bajnok, Szinyei Merse, Székely Bertalan, Bajza, Munkácsy Mihály, Rippl Rónai utca – застроены домами, будто бы рассчитанными исключительно на «приличную», «чистую» публику, на крепко стоящих на ногах предпринимателей, на солидных государственных служащих, на обеспеченных капиталами рантье. И выглядят так, что и Францу Иосифу с Елизаветой, на праздник приехавшим, показать не стыдно.
А всё увеличивающиеся в числе рабочие где живут? И если здесь, в этих домах, пусть всей семьёй в одной комнате, пусть на самом верхнем этаже или в подвале, то хватает ли у них денег для поддержания этих «эрмитажей» в должном состоянии?
Ответ: не хватает.
До Первой мировой оно ещё как-то держалось. А потом посыпалось. А потом Вторая мировая. А потом 1956 год. И до сих пор не восстановлены разбитые снарядами колонны, фронтоны и атланты.
Тогда, к празднику, Будапешт оделся во всё лучшее. И не поверил, как видно, что праздник – не надолго. Поэтому сейчас это «лучшее» выглядит – если с бульваров свернуть – печально. И туристы, спрашивая «Почему не отремонтируют?», скрывают за этим деликатным вопросом прямой: «Почему не снесут?».
Потому.
Потому что – лучшее.
#Стодвадцатилетие_Тысячелетия