anna_bpguide (anna_bpguide) wrote,
anna_bpguide
anna_bpguide

Categories:

На вечной дороге

Начало здесь

Осады Смоленск выносил не раз и не два. Три месяца осаждал город Витовт в 1404 году; знаменитых стен тогда еще не существовало. Полтора месяца век спустя – великий князь Московский Василий III в 1513 году, потом армия Сигизмунда III в 1609–1611 гг. Покоя не было: от короля Сигизмунда город защищал боярин Михаил Шеин, а через двадцать три года, вернувшись из польского плена, уже сам осаждал город, удерживаемый поляками. Тоже неудачно: город пришлось сдать, сам Шеин был казнен в Москве за военный провал; как видно, со времен Василия III милосердия у властей не прибавилось.

Перечисляя смоленские осады не подряд, а через две на третью, упомянем штурм 16 августа 1654 года, когда польский гарнизон сложил знамена перед войском царя Алексея Михайловича. «Рывкнул на Смоленеск Троило, / Бакштам, стенам не мило!» – так описал это событие неизвестный автор в первой в России панегирической песни «О взятии Смоленска». «Троило» здесь – название пушки, что «рявкала» на город, а бакштами, похоже, названы башни знаменитых Смоленский стен (автор-смолянин говорил уже на языке, тронутом польским влиянием).

Потом был 1812 год, когда только стены от города и остались. («Погубление Лиссабона не могло быть ужаснее», – писал очевидец Федор Глинка, сравнивая разрешения Смоленска с землетрясением, уничтожившим Лиссабон в 1755 году). Потом Смоленское сражение лета 1941 года, оккупация, освобождение…




Войн город знал много, может быть, больше, чем любые другие русские города. И на гербе его недвусмысленный символ – пушка.

Но начинался он под знаком мирной дороги: что «из варяг в греки», с Варяжского до Черного моря, что в «болгары», в Хвалынское море, в Великий Новгород – все пути вели через Смоленск. Он и Смоленск-то скорее всего потому, что здесь смолили лодки после волока, перед тем, как продолжать путь по Днепру.




На дороге, идущим, изобразил Николай Рерих и главного смоленского святого, Меркурия. Сам Меркурий для начала тоже в Смоленск пришел – издалека, из Моравии. Гастарбайтером: нанялся на службу к смоленскому князю. Воинский подвиг ждать себе не заставил: к городу подошли монголы, и Меркурий, ночью, в одиночку, отправился биться со всем войском. Нанес существенный урон, но сам был обезглавлен. Так, с отрубленной головой в руках, пришел он утром к городским воротам.

На картине у Рериха – именно эта сцена, а «Слово о Меркурии Смоленском» добавляет жанровую деталь, как у Веронезе, где в центре композиции Христос претворяет воду в вино, а под столом мальчишка играет с кошкой: «И когда дошел он до Мологинских ворот, вышла какая-то девушка по воду и, видя святого, идущего без головы, стала святого грубо бранить. Он же лег возле этих ворот и достойно отдал душу свою господу, конь же в мгновенье исчез от него».

Современные смоляне поставили на месте гибели святого этакое мемориальное сооружение… ну, как если б никакого развития архитектурного дела с XIII века двинулось бы в обратную сторону. Зато монголы тогда ушли, и в длинном перечне военных противников Смоленска Батый не упоминается.




Интересно, если ли во французской поэзии что-нибудь про дороги Смоленщины? Армия Наполеона отступала по Старой смоленской дороге, уже разоренной, и отступление было тяжким, и появилась в истории Смоленской земли еще одно героическая страница и еще одна легенда – про закопанный где-то здесь клад Наполеона.

Но прокладывалась дорога для дел мирных. Везли по ней в конце XV века в Литву дочь великого князя Московского Ивана III Елену – замуж за литовского великого князя Александра. Век с небольшим спустя в обратном направлении, в Москву, ехала Марина Мнишек для венчания с новым русским царем Дмитрием Иоанновичем – Лжедмитрием. Кончится дело плохо, но «гордая полячка» пока об этом не знает, и темные леса проплывают мимо нее по обе стороны дороги, и ложатся строки в дорожный дневник... Другая дорога, воздушная, обернулась трагедией для Польши и в 2010 году – тоже над Смоленском.




Едва ли каждое упоминание города в русской истории оборачивается повествованием про дорогу, по которой идут ли, едут ли, летят ли, но не в Смоленск, а через Смоленск, дальше – Москву завоевывать или Россию от врагов освобождать, но дальше, дальше, дальше.

Как будто город – не место для жизни, а только одна из точек маршрута на карте, и дай бог, чтоб не на военной. Смоленска вовсе нет у Твардовского, главного – что справедливо – смоленского поэта. У него не город – «смоленская сторона», и Василий Теркин в разговоре с «героем из-под Тамбова» перечисляет не городские, а деревенские (цивилизационные), а природные приметы родной стороны: называются ручьи и реки, перечисляются «полянки, и пригорки, И козявки, и жуки...», упоминается с трудом представимая современным городским жителем «борозденка под межой». А под конец вынимается главный козырь:
«Не кичусь родным я краем,
Но пройди весь белый свет –
Кто в рожки тебе сыграет
Так, как наш смоленский дед».




Да, Твардовский – гениальный солдатский, деревенский поэт. И Смоленщина была тогда крестьянская, да и вся советская Россия.

Впрочем, и во всей в отечественной литературе города страны представлены не богато. С большим отрывом лидирует Петербург, про который писали и Державин, и Пушкин, и Достоевский, и кто только не писал… Николай Анциферов еще в 1920-е опубликовал целую работу о литературных образах Петербурга. Есть булгаковская Москва. Слышна – хоть и не видна – у Бабеля, Каверина, Ильфа-Петрова, Жванецкого Одесса. И всё, пожалуй.

Главная художественная ценность Смоленской земли, кроме тех трех домонгольских храмов, – тоже крестьянского, фольклорного духа. Княгиня Тенищева свои сёла Талашкино и Фленово превратила в центры народной культуры, куда столичные интеллектуалы – Бенуа, Рерих, Врубель, Стравинский, Серов, Трубецкой, Дягилев, Шаляпин – приезжали, чтобы прикоснуться к самым корням русской культуры. Церковь Святого Духа во Фленове, построенная Сергеем Малютиным, изобретателем русской матрешки, и расписанная Николаем Рерихом, путешественником и мистиком, так и стоит неосвященная – не канонически, говорят, украшена.

Сторонний наблюдатель, уточняя место Смоленска на культурной карте России, неизбежно рано или поздно заметит, что едва ли не в каждый момент своей тысячелетний истории город выступает не столько как финальная точка, сколько как сама дорога. Путь. Дао. Смоленск всегда – станция, крепость или дорожный пункт на пути к чему большему – более ценному, более важному.

Так в очаровательном фильме «Отцы и деды» Анатолий Папанов, Луков-дед, спасает от уничтожения старый дом, мотивируя самыми действенными на тот момент доводами: дом выстоял в войну, как заколдованный, однополчане возле него до сих пор собираются, нельзя его ломать поэтому! Эта та же мысль: Смоленск есть героический бастион России, дом в Смоленске – память о войне. Все – часть пути, шаг в путешествии, этап в истории. Стоит ли дом сейчас? Без встреч однополчан? И еще: дом в фильме – весь в ажурной резьбе, в кружевных занавесочках, с цветами на подоконниках. А не был бы он «тем самым» – ломать можно было бы?

Так угадывается характер города, где подвиг странничества важнее домашнего уюта. И становится понятнее жертвенный отказ от самостоятельности ради причастности к великому пути. И три смоленских града Китежа, княжеский, литовский и польский, находят себе место на этой бесконечной исторической дороге, начатой, ни много ни мало, тысячу сто пятьдесят лет тому назад.





фото: Фотобанк Лори, Library of Congress, Prints & Photographs Division, Prokudin-Gorskii Collection, Reproduction Number: LC-DIG-prokc-20408, фонд уникальных и особо ценных фотодокументов Государственного архива Смоленской области, Library of Congress, Prints & Photographs Division, Prokudin-Gorskii Collection, reproduction number: LC-DIG-prokc-20360, Константин Кокошкин

На вечной дороге // GEO, 2013, октябрь.
http://www.geo.ru/puteshestviya/na-vechnoi-doroge

Tags: Публикации
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 7 comments