Читаю «Улисса». Не первый раз уже – люблю его; так, наверное, альпинисты любят куда-нибудь на Монблан карабкаться – не прогулка по бульвару, конечно, но зато сколько удовольствия.
Читаю в переводе Сергея Хоружего и Виктора Хинкиса
Точнее – наоборот, Хинкиса (он, профессиональный переводчик, работу эту начал, но в 1981 году умер) и Хоружего (а он, философ, физик и богослов, человек с неординарной творческой биографией, ее продолжил и завершил).
Перевод «Улисса» – сама по себе непростая история. Такой текст переводить – это… Как на Эльбрус? Если честно, на мой взгляд, это больший труд, чем то, за что даются звезды Героев Труда, звания Народных артистов и Олимпийских чемпионов. Чтение «Улисса», кстати, еще и потому доставляет огромное удовольствие, что тут две книги под одной обложкой: собственно написанный Джойсом роман, мне в оригинале не доступный, и русский его перевод, сопоставимый по весомости с иным собранием сочинений. Или даже три – комментарии переводчика; по весу – хорошая такая энциклопедия Ирландии, Англии, Гомера, Шекспира и пр.
Так вот. В главе «Циклопы» Леопольда Блума заносит в таверну, где дублинские серьезные мужчины выпивают и беседуют. Это середина романа и середина дня, Блум нервничает (кто читал, знает, почему) и ввязывается в разговоры, куда ему ввязываться не стоило бы. В результате ирландские патриоты быстренько припоминают Блуму чуждое происхождение и тому приходится спасаться бегством.
Блум – дублинский еврей, отец его приехал в страну из Венгрии, где носил фамилию Вираг. Для Джойса этого достаточный повод, чтобы насыпать в роман, на страх переводчикам, еще и венгерских выражений.
Итак, патриоты кричат Блуму разные обидные слова,
….А тот вещает из кэба:
– Мендельсон был евреем и Карл Маркс и Меркаданте и Спиноза. Спаситель был еврей и отец его был еврей. Ваш же Бог.
– У него не было отца, – Мартин говорит. – Все, хватит, поехали.
– Чей Бог? – Гражданин спрашивает.
– Ну так дядюшка его был еврей, – тот свое. – Ваш Бог был еврей. Христос был еврей, как я.
Гражданин при этих словах заныривает обратно в бар.
– Клянусь Богом, – рычит, – я этому жидку вышибу мозги за то, что треплет святое имя. Клянусь Богом, я ему устрою распятие. Где там была эта жестянка из под печенья.
– Стой! Стой! – кричит Джо.
И дальше:
Широкое, представительное общество, где были тысячи друзей и знакомых из Дублина и окрестностей, собралось, чтобы проститься с Надьяшагошем урамом Липоти Вирагом, бывшим сотрудником гг. Александр Том и Кь, печатников Его Величества, по случаю отъезда его в дальний край, в Сажарминчборьюгуляш – Дугулаш. И так далее.
Дается перевод:
Надьяшагошем урамом Липоти Вирагом – ваше высочество милостивый государь Леопольд Цветок (венг.)
Допустим. Смотрю на следующее слово и пытаюсь угадать его венгерскую основу: «Сажарминчборьюгуляш – Дугулаш», благо комментарии – не на странице, а конце книги. Ну, гуляш – святое дело, ну, борью (borjú) – теленок. А что в начале?
Сдаюсь, смотрю комментарии. И вижу:
Сажарминчборьюгуляш – Дугулаш – Стотридцатьтелятпастух Остановка (венг.)
Ай!
Не так!
Сто тридцать – это száz harminc, то есть сазхарминц, а не сажарминч. Это опять неправильно прочитанные венгерские буковки (кто думает, что это просто, пусть попробует, не заглядывая в гугл, протраскрибировать хотя бы слово «аптека», gyógyszertár).Чья ошибка, спрашивается, переводчика или автора?
Смотрим оригинал?
Английский текст у меня только в электронном виде. Там так:
- Stop! Stop! says Joe.
A-large and appreciative gathering of friends and acquaintances from the metropolis and greater Dublin assembled in their thousands to bid farewell to Nagyasаgos uram Lipсti Virag, late of Messrs Alexander Thom's, printers to His Majesty, on the occasion of his departure for the distant clime of Szаzharminczbrojзgulyаs-Dugulаs.
Szаzharminczbrojзgulyаs-Dugulаs
Szаz – саз, но не саж
Harmincz – Z лишняя
Brojз – ерунда какая-то или ошибка
Gulyаs – gulyás, верно.
То есть у Джойса мало того, что в английский текст введены венгерские слова, и сами-то по себе никому не понятные, так еще и поломанные.
Нет, это не Монблан и не Эльбрус. Это Эверест…