/Последний император, или 90 лет назад. Часть 1-я

21 ноября 1916 года, ровно 90 лет назад, умер правивший 68 лет Франц Иосиф I, император Австрийский и король Венгерский. Его наследником стал 29-летний внучатый племянник Карл (как австрийский император - Карл I, как венгерский король - Карл IV, как чешский король - Карл III). Ему суждено было стать последним монархом империи Габсбургов. Так получилось, что как раз накануне этого "юбилея" я закончил большую статью - политический портрет последнего императора. Текст должен выйти в будущем году в Москве в готовящемся к печати академическом сборнике памяти Т.М. Исламова - пожалуй, первого из российских и русскоязычных историков, начавшего изучать дунайскую монархию как уникальный исторический феномен, заслуживающий внимания, без привычных советских клише о "тюрьме народов" и "архаичной империи-развалине".
Поскольку текстов из этого сборника, скорее всего, в Сети не будет, я позволил себе выложить здесь фрагменты своей статьи. Может быть, кому-то будет интересно, тем более что последний австрийский император - личность русскоязычной публике почти не известная, судьба же его, как мне кажется, заслуживает внимания.
Это почти "голая" фактура - я исключил как историографический обзор и ссылки, так и б0льшую часть "рассуждизмов". Но и без того под катом очень "много букв", о чем заранее предупреждаю - и для удобства вывешиваю текст в виде трех постов.




«...Искал мира и нашел его в Боге»




17 августа 1887 года в замке Персенбойг в Нижней Австрии появился на свет мальчик. С первых секунд своей жизни он был человеком высокопоставленным – членом австрийского императорского и венгерского королевского дома, эрцгерцогом, да вдобавок внучатым племянником императора и короля Франца Иосифа I. Более того, волею судьбы маленький Карл (всего у него было семь имен, не так уж много для эрцгерцога – Карл Франц Иосиф Людвиг Губерт Георг Мария) родился почти в один день с августейшим родственником: Франц Иосиф праздновал день рождения 18 августа – на день позже, чем его будущий преемник. О том, что именно этот младенец станет следующим монархом Австро-Венгрии, тогда, однако, не догадывался никто. Был еще жив единственный сын императора, кронпринц Рудольф, а также все стоявшие за ним в гипотетической очереди к габсбургской короне – эрцгерцог Карл Людвиг, младший брат императора, и его сыновья – Франц Фердинанд и Отто. Последний и был отцом маленького Карла. Этот 21-летний легкомысленный, но обаятельный симпатяга, юбочник и пьяница был известен всей Вене как «красавчик Отто» (Otto der Schöne).

Матерью будущего императора была Мария Йозефа, принцесса из саконской династии Веттинов. Женщина набожная и скромная, она оказала большое влияние на Карла и его младшего брата Максимилиана (1895 – 1952), воспитывая их в духе скромности и преданности католической вере. Самой эрцгерцогине, впрочем, эти достоинства не принесли особого счастья: слишком уж несхожим был ее характер с бурной натурой «красавчика Отто». В великосветских кругах Вены конца позапрошлого столетия много говорили о выходках императорского племянника – в том числе об инциденте, когда нетрезвый эрцгерцог в компании приятелей поздно вечером пытался проникнуть в спальню жены, выкрикивая: «Пойдемте, я покажу вам эту монашку!». И только увещевания и сопротивление собственного адъютанта отвратили Отто от этого умысла.

О детстве и ранней юности Карла известно не очень много. Сохранившиеся воспоминания воспитателей и учителей юного эрцгерцога говорят о том, что он рос умным, симпатичным и покладистым ребенком. Впрочем, есть сведения и о том, что принца изрядно баловали, а его воспитатель граф Валлис (теплые отношения с ним Карл сохранил на всю жизнь) чрезмерно опекал своего подопечного, особенно по части истинных и мнимых угроз здоровью мальчика. Тревоги эти, правда, не были беспочвенными: от природы Карл не обладал крепким телосложением и был подвержен простудным заболеваниям (что в конце концов стало для него роковым). Известно также, что в подростковом возрасте у Карла были определенные психологические проблемы, и чтобы избавиться от них, он даже проходил курс лечения у некоего доктора Гуггенберга на альпийском курорте Бриксен.

Несложившиеся отношения между родителями вряд ли могли остаться не замеченными Карлом, и в конфликте между отцом и матерью его симпатии, очевидно, принадлежали последней. Впрочем, несмотря на всю свою непутевость, Отто уделял внимание детям и заботился об их воспитании, находя в этом отношении общий язык с супругой. Помимо достаточно неплохого домашнего образования, Карл в течение нескольких семестров посещал пользовавшуюся хорошей репутацией Шотландскую гимназию в Вене. Получал он и первичные основы военных знаний – ведь в случае предполагаемого вступления на престол Карлу предстояло быть главнокомандующим австро-венгерской армией. В конце концов, и отец Карла в молодости был достаточно неплохим кавалерийским офицером. Правда, к тому времени, когда его старший сын тоже стал офицером (формально он был произведен в лейтенанты и причислен к 1-му уланскому полку уже в 16-летнем возрасте), дни «красавчика Отто» были уже сочтены. Он умирал в своей венской вилле от болезни гортани, вызванной сифилисом. 1 ноября 1906 года его не стало.

Вскоре после похорон отца 19-летний Карл переезжает в Прагу, где становится студентом Карло-Фердинандова (ныне Карлов) университета. Карл не был обычным студентом: он не ходил на занятия, наоборот – профессора приезжали с лекциями к нему на квартиру. При этом строго соблюдался паритет между преподавателями из обеих частей разделенного по этническому принципу университета – чешской и немецкой. (Карл, кстати, неплохо владел чешским и венгерским языками, кроме того, свободно говорил по-французски, вполне сносно – по-английски, мог объясниться по-итальянски; всё это, естественно, в «дополнение» к родному немецкому).
Университетскую программу с определенными изменениями будущий император освоил за два года. Говоря современным языком, Карл получил гуманитарное образование с упором на юриспруденцию, историю и экономику, причем его преподаватели старались придать этому образованию характер практический, дабы полученные знания могли помочь их студенту в будущем, когда ему суждено будет принять бразды правления империей. И записки самого императора, и большинство воспоминаний знавших его людей (даже тех, кто не был к нему благожелательно настроен) не указывают на какие-либо серьезные пробелы в образовании Карла I.

Годы, проведенные в Праге и затем в небольшом чешском городке Брандысе-над-Лабем, куда Карл был отправлен для прохождения военной службы летом 1908 года, оказали, по мнению большинства биографов последнего императора, заметное влияние на формирование его характера и политических взглядов. Третий человек в габсбургской иерархии, каковым Карл стал после 1906 г., не был склонен ни к консерватизму старого императора, который лишь нехотя и под давлением обстоятельств приспосабливался к новым социальным и политическим веяниям, ни к авторитарному реформаторству наследника, который готов был добиваться реализации своих взглядов самыми жесткими методами. Пребывание в Чехии с ее неспокойной политической обстановкой и острыми национальными проблемами выработало у Карла достаточно реалистические представления о серьезных проблемах, стоящих перед монархией. Общение с представителями разных народов империи – немцами, чехами, венграми и др. – помогло молодому эрцгерцогу понять, что у каждого из этих народов есть определенный набор требований, одновременное удовлетворение которых невозможно, поскольку многие из них противоречат друг другу. И именно здесь должна проявиться роль монархии как модератора и объединителя.

Итак, в 1908 г. эрцгерцог Карл, которому исполнился 21 год, приступил к службе в рядах 7-го драгунского полка, расквартированного в Брандысе-над-Лабем (примерно в 20 км от Праги). В начале следующего года он был произведен в ротмистры и назначен командиром 5-го эскадрона. Судя по всему, эрцгерцог был толковым и старательным офицером. В городских газетах, часто сообщавших о разного рода местных мероприятиях, посещенных Карлом, сохранились и упоминания о тактичном подходе эрцгерцога к национальным чувствам чехов. «Эрцгерцог Карл Франц Иосиф разговаривает у нас только по-чешски, как офицер он обращается по-чешски к своим солдатам», - чуть ли не с умилением писала одна из газет.

Карл не был чужд увеселениям, свойственным молодым людям его возраста и его круга. Возможно, иногда даже перегибал палку, о чем есть глухие упоминания и в биографической литературе. Впрочем, сын «красавчика Отто» и близко не мог сравниться по этой части со своим отцом, к тому же печальная участь Отто, вероятно, была для Карла примером, заставляющим образумиться. Возможно, свою роль сыграла здесь и воспитанная в нем матерью набожность. Но, как бы то ни было, у императора, очевидно, возникли некоторые опасения за судьбу Карла, олицетворявшего теперь будущее династии. Франц Иосиф I принял решение: молодого эрцгерцога следует поскорее женить. О том, в какой форме было изложено Карлу это решение, вспоминала впоследствии – со слов самого Карла – его вдова императрица Зита:
«– Карл, пришло тебе время поискать подходящую невесту. Но запомни: это должна быть невеста из императорского или королевского рода. Никто иной в расчет не принимается.
– Но, Ваше Величество, я уже...
– Повторяю, это приказ. Ты должен искать, если до сих пор еще не нашел никого, кто бы тебе подошел. Лучше всего взять Готский альманах, выписать имена всех, кто может подойти, и начать искать [среди них] невесту
– Но, Ваше Величество, я...
– Это приказ, даю тебе полгода сроку. Если ты сам в Готском альманахе не разбираешься, что вполне вероятно, пусть граф Валлис тебе поможет.

Приказ есть приказ, так что Карл и граф Валлис, его бывший воспитатель, а ныне просто друг, сидят и листают Готский альманах. Главу за главой, страницу за страницей, там, где указаны императорские высочества, королевские высочества... Через какое-то время Карл сказал: «Дорогой граф, закройте-ка эту книгу. Можно листать ее как угодно, но я все равно вижу только одно имя...».

Имя это было – Зита, принцесса де Бурбон-Парма. Она родилась 9 мая 1892 года в семье Роберта, герцога Пармского (1848 – 1907), родом из младшей ветви французской королевской династии Бурбонов, и его второй супруги Марии Антонии де Браганца (1862 – 1959), происходившей из португальской королевской династии. Роберт еще ребенком, в 1859 г., лишился пармского престола в результате объединения Италии, и его семья жила в изгнании в Австрии. (Изгнание, впрочем, было условным – герцог и его многочисленное семейство могли свободно посещать Италию, что и делали каждое лето). Зита была с детства знакома с Карлом, с которым они были дальними родственниками – что, впрочем, в европейских королевских домах обычное дело. Теплое чувство к симпатичной, умной и живой девушке возникло у юного эрцгерцога, судя по всему, уже в 1909 г., когда он вместе со своей матерью навестил Зиту и ее родственников, отдыхавших во Франценсбаде. Постепенно симпатия переросла во влюбленность, Карл старался бывать на тех светских мероприятиях, на которых появлялась пармская принцесса. Его встревожили слухи о том, что Зите сделал предложение испанский принц Хайме – правда, получил отказ.

Карл решил форсировать ситуацию и летом 1911 года, во время охоты, устроенной в имении его бабушки эрцгерцогини Марии Терезии, оставшись наедине с Зитой, сделал ей предложение, которое было принято. Сама императрица Зита впоследствии вспоминала, что в тот момент чувствовала к Карлу скорее симпатию, чем любовь, которая пришла позднее и привела к появлению одной из наиболее гармоничных семейных пар среди европейских монархов. Женитьба на Зите (свадьба состоялась 21 октября 1911 года в замке Шварцау под Веной) стала одним из главных событий в жизни Карла: его супруга, во многих отношениях обладавшая более сильным характером, чем он сам, поддерживала его в трудных ситуациях и была, наверное, самым преданным и надежным из приближенных последнего императора. Зита интересовалась политикой и государственными делами, и Карл, став императором, советовался с супругой – что, видимо, и привело к появлению сплетен о «государе, пляшущем под дудку жены-итальянки» (намек на пармское происхождение Зиты, хотя большинство членов ее семьи считало себя французами, сама же она после замужества всегда называла себя австрийкой).

Люди, близко знавшие Карла и Зиту, отмечали гармоничность их отношений, в которых сложно было говорить о подчинении одного из партнеров другому. Биограф Зиты, австрийская писательница Т. Гриссер-Печар, приводит со слов Шарлотты, одной из дочерей императорской четы, следующий случай, относящийся к 1917 году: «Однажды кто-то из министров пришел к императору за утверждением смертного приговора по одному делу. Карл колебался... Его жена (которая часто присутствовала в кабинете императора при разного рода переговорах, но крайне редко в них участвовала – Я.Ш.) умоляющим жестом дала ему понять, что просит о помиловании [преступника]. Император в конце концов так и сделал. Позднее, однако, слегка отчитал супругу: «Когда речь идет о смертных приговорах, не ходи сюда! Я не могу тебе отказать, но должен брать во внимание и соображения справедливости». Эта история хорошо отражает характер взаимоотношений Карла и Зиты: императрица оказывала влияние на мужа, но принимать государственные решения он стремился самостоятельно.

20 ноября 1912 года Зита произвела на свет сына, полное имя которого было Франц Иосиф Отто Роберт Мария Антон Карл Макс Генрих Сикстус Ксавье Рене Людвиг Каэтан Пий Игнатий. В историю он войдет под куда более скромно звучащим именем – Отто фон Габсбург. В день рождения принца венская газета «Нойе фрайе прессе» писала: «В этом новорожденном император Франц Иосиф видит будущего носителя монаршей власти в Австро-Венгрии; императора, который, вероятно, лишь в последней четверти ХХ века будет призван вершить судьбу этого государства – будем надеяться, во времена более спокойные, чем нынешние». Времена действительно наступали тревожные. Маленькому Отто не исполнилось и двух лет, когда началась война, лишившая его и будущей короны, и той страны, которой по праву рождения ему, казалось, суждено было править.

Отношения Карла и Зиты с его дядей, наследником престола Францем Фердинандом, и супругой последнего, «не равной родом» своему мужу герцогиней Софией фон Гогенберг, урожденной Хотек, были теплыми. Оба семейства часто навещали друг друга. Известно, что оба эрцгерцога беседовали о политике, о проблемах страны, хотя Карл, подчеркнуто лояльный старому императору, все же не входил в круг сотрудников Франца Фердинанда, готовивших широкомасштабные реформы, осуществить которые планировалось после восшествия эрцгерцога на престол. В эти планы Карл, вероятно, не был до конца посвящен. Хотя он также понимал уязвимость существующего устройства империи, но в отличие от Франца Фердинанда не был готов к радикальным силовым решениям, что и показали его действия по отношению к Венгрии после восшествия на престол в конце 1916 года.

Франц Фердинанд доверял Карлу и его супруге – в противном случае трудно объяснить, почему именно с ними он поделился странным и страшным предчувствием, посетившим его незадолго до роковой поездки в Сараево. Императрица Зита вспоминала об этом: «...Когда герцогиня София ушла, чтобы уложить в постели детей, наследник престола сказал: “Должен сообщить вам одну вещь… меня убьют!”. Эрцгерцог произнес это тихо, но четко и ясно... Мы оба с ужасом посмотрели на Франца Фердинанда...». После того, как Карл попытался возразить, наследник строго заметил: «Не надо ничего говорить! Я совершенно четко это знаю. Через несколько месяцев я буду убит». Несколько секунд было тихо, потом он добавил, обращаясь к Карлу, – тихим, спокойным тоном: «Я оставил для тебя в своем сейфе кое-какие бумаги... они предназначаются только тебе, после моей смерти возьми их. Это планы, мысли, некоторые идеи... может быть, они будут тебе полезны».
Главная проблема заключалась не столько в том, что Карл был слишком молод для серьезной государственной роли, сколько в отсутствии у него реального политического опыта и надлежащей практической подготовки к роли второго, а, учитывая возраст императора, в очень скором времени и первого лица в государстве. Франц Иосиф был достаточно ревнивым правителем, который весьма неохотно делился властью – и Францу Фердинанду лишь после многолетней упорной борьбы удалось отвоевать для себя заметные полномочия по крайней мере в одной сфере государственного управления – военной. Что же касается Карла, то он и вовсе оставался в стороне от ключевых политических решений.

Пожалуй, наиболее заметным его поступком в дни июльского кризиса 1914 года было участие в похоронах убитого эрцгерцога и его супруги. Обер-гофмейстер императорского двора князь Монтенуово, ранее конфликтовавший с Францем Фердинандом, составил протокол погребальной церемонии с намерением унизить покойных: гроб герцогини Софии стоял на постаменте куда более низком, чем гроб ее мужа, еще раз, уже после смерти, подчеркивая неравный характер их брака; присутствие членов императорской семьи при встрече тел покойных, доставленных из Сараево, не предусматривалось. Карл, однако, побывал и на венском Южном вокзале, и на церемонии похорон. Более того, новый наследник лично обратился к Францу Иосифу с просьбой внести изменения в протокол, что и было сделано.
Однако в последующие дни, решающие для судеб Европы, Карл оставался в стороне от большой политики. Некоторые историки полагают, что старый император, предчувствуя неблагоприятный исход войны, намеренно не допустил участия наследника в переговорах, которые вели к ее началу. Достоверность этой версии, однако, вызывает определенные сомнения, если учесть, что во время июльского кризиса многие члены политического и военного руководства дунайской монархии полагали, что дело в конечном счете ограничится локальной войной с Сербией, непродолжительной «карательной экспедицией».

В Вене сознательно шли на конфликт, невзирая на хрупкость внутреннего устройства самой Австро-Венгрии. Разрешение давней проблемы отношений с Сербией позволило бы габсбургской монархии сохранить статус великой державы и даже расширить свою сферу влияния на Балканах, что после 1903 г., когда в результате государственного переворота Сербия сменила свою прежнюю проавстрийскую ориентацию на прорусскую, стало для Австро-Венгрии вопросом жизни и смерти. В то же время сами австрийские и венгерские политики и генералы чувствовали себя загнанными в угол, полагая, что уступить сербам даже в мелочах означало бы потерю лица и в перспективе – возможный повод для панславистской революции в славянских провинциях монархии. Вероятно, именно поэтому Вена отвергла вполне умеренный ответ Белграда на предъявленный ему ультиматум и выбрала силовой вариант разрешения кризиса.

С первых дней войны эрцгерцог Карл выполнял то, что считал своим долгом как члена правящей династии и австро-венгерского офицера. Он неоднократно посещал фронты – вначале русский, в Галиции, а после мая 1915 года, когда в войну с блоком Центральных держав вступила Италия, и итальянский. Карл быстро продвигался вверх по ступеням воинской иерархии – к генеральскому, а весной 1916 года и генерал-фельдмаршальскому званию. Однако продвижение это было сугубо формальным и не отражало реальных военных заслуг Карла: наследник престола просто не мог оставаться в капитанском или даже полковничьем чине. Более того, у Карла, который не хотел мириться со своей преимущественно церемониальной ролью в штабе действующей армии, возникли трения с начальником генштаба Ф. Конрадом фон Гетцендорфом, фактическим командующим австро-венгерскими войсками. Карла раздражали чрезмерный авторитаризм и самоуверенность Конрада, сознательно отодвигавшего наследника на задний план.

Только в 1916 г. Карлу наконец были поручены серьезные военные задачи. Вначале он был направлен на тирольский участок Итальянского фронта, где стал командующим 20-м армейским корпусом, которому предстояло участвовать в наступлении в южном Тироле. Целью операции было вытеснение итальянских войск с горных перевалов и проникновение в равнинные области на севере Италии. Карл ответственно подошел к возложенной на него задаче. В то же время приказ, изданный им 11 мая 1916 года, накануне начала наступления, говорит о весьма необычном гуманистическом подходе наследника к ведению боевых действий: «Лучше, когда атака длится дольше, нежели когда она проведена быстро, но за это заплачено тяжелыми потерями... Возлагаю на каждого командира обязанность приложить все усилия для того, чтобы раненым была оказана вся необходимая помощь... Отдавать приказ ”Пленных не брать” – запрещаю. Для хорошего солдата позор – убийство безоружного неприятеля, который уже сдался. Такие случаи будут жестко караться... Категорически запрещаю кражи, грабежи и бесцельное уничтожение имущества».

Конрад фон Гетцендорф был крайне недоволен таким «миндальничаньем» со стороны эрцгерцога. В то же время Конрад не мог не признать, что со своей задачей Карл справился: его войска успешно продвигались вперед, пока в июне 1916 года наступление не было остановлено по причинам, не зависевшим от наследника. Дело в том, что одновременно резко осложнилась ситуация в Галиции, где началось крупное и успешное наступление русских войск под командованием генерала А. Брусилова. Выяснилось, что Конрад допустил серьезную ошибку, перебросив в мае в Тироль с Восточного фронта несколько дивизий, которых теперь там так не хватало. Только своевременная помощь Германии и несогласованность в действиях русского командования спасла летом 1916 года габсбургскую монархию от полного разгрома.

Между тем в августе у Австро-Венгрии появился новый противник – Румыния, которая после долгих колебаний решила вступить в войну на стороне Антанты. Румынские войска начали наступление в Трансильвании, и наследник был переведен на Румынский фронт. Операция здесь оказалась чрезвычайно успешной: румыны были не только отброшены, но и полностью разгромлены, австро-венгерские и пришедшие им на помощь германские войска заняли к концу 1916 года большую часть территории Румынии. Переоценивать роль эрцгерцога Карла в этих событиях, однако, вряд ли стоит: решающую роль в разгроме Румынии сыграли действия германских войск под командованием генерала А. фон Макензена. Хотя победа над Румынией имела позитивное стратегическое и морально-психологическое значение для Австро-Венгрии, население которой все сильнее страдало от тягот затяжной войны, она показала, что и в военном, и в политическом плане дунайская монархия становится все более зависимой от Германии, и это положение сложно будет изменить даже в случае победоносного исхода войны, который, однако, становился все менее вероятным.
Эрцгерцог Карл не мог этого не понимать. Заключение мира становилось для него главной политической задачей – как только в его руках окажутся властные полномочия. Ждать этого оставалось совсем недолго.