Скульптура Монумента Тысячелетия обретения родины. Будапешт
Фото: http://kniga-bukv.livejournal.com
Немного философии. Опровергните?
Наш личный выбор именно Венгрии ничем предопределен заранее не был, но опыт жизни здесь позволяет – точнее, заставляет – строить некоторые предположения и приходить к предварительным выводам.
Самое интересное, пожалуй (помимо красоты и приятности Будапешта) – урок геополитики, преподносимый венграми. Не будучи европейцами по рождению, пришедшие сюда с Урала, мадьяры Европу выбрали. Сознательно или нет, единодушно или в спорах, однократно или с периодическим ренегатством, но – выбрали.
Первый раз – придя и оставшись. Не они первые. Так же приходили и франки с алеманами. Но вот монголы, скажем, как пришли, так и ушли. И о пребывании их на берегах Дуная, тут, на территории Будапешта, сообщает лишь легенда, венграми записанная. Сами же воители Чингисхана, хоть и ступили на земли бывшей Римской империи и Римской цивилизации, не заметив ее, откатились обратно – на Восток, в степь, в варварство. Венгры же пришли и остались.
Второй раз – приняв христианство. И не как веру (мне трудно поверить в искреннюю религиозность святого Иштвана, которого Карой Шеньеи справедливо изобразил в колоннаде площади Героев держащим крест в левой руке, но меч – в правой). Как входной билет в Европу. Первому королю венгров важно было стать не просто правителем, а правителем легитимным; легитимность же давало признание Римом. И вот уже прапрапра…внук кочевника Арпада получает корону из рук легата папы римского Сильвестра ІІ. Политический, цивилизационный смысл этого акта очевиден, религиозный – вторичен; под старость король пишет, готовя наследника к исполнению обязанностей европейского государя: «Воистину, слаба и недолговечная страна, где один язык и одна мораль».
Третьим актом европейского выбора венгров можно считать ситуацию борьбы с Османской империей. Проводить ли параллели с Ордой и Русью? Два века, XVI и XVII, в созидательной истории страны ушли псу под хвост; Венгрия тратила силы на безнадежные восстания и безуспешные войны, но от выбора не отступилась и азиатским государством не стала.
Далее – фокус создания Австро-Венгрии, этого «предварительного эскиза» Евросоюза. Можно сколько угодно говорить о том, что идеальным это государство не было, что оно, как Кощей, караулило собственную смерть – в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце; читай «в дуализме». Но формулировка Андрея Шарова и Ярослава Шимова, описавших Австро-Венгрию как пример «умеренного процветания, относительного спокойствия и скромного благополучия», подозрительно смахивает на характеристику государства, максимально совершенного, – в несовершенном мире и с несовершенными людьми.
Пятый раз выбор был сделан двадцать пять лет тому назад. Страна, социалистической считавшаяся только приличия ради, создавшая строй, почти официально называвшийся «гуляш-коммунизм», от членства в СЭВ и Варшавском договоре получавшая едва ли не сплошные пряники, не возражавшая против характеристики «самый веселый барак в соцлагаере», с соцлагерем распрощалась в одночасье.
Как водится, равномерным и поступательным движение в Европу не было: история – не физика. Но любопытно, что этапы противостояния Венгрии Европе все же выглядят не как поворот обратно, мол, «знать вас не хотим, у нас особый путь». Скорее, как пауза в движении: уперлись и на понукания только огрызаются: это упрямство ребенка, который знать-то знает, что взрослый прав, но слушаться не желает.
Так, похоже, выглядели отношения Венгрии с Австрией весь XVIII-XIX век. Попалась же мне где-то эта замечательная в своей исчерпывающей характеристичности фраза: венгры, мол, относились к австрийцам-немцам как непослушный ученик к строгому учителю: бунтовали, саботировали, вредничали… Но кто тут ученик, а кто учитель – сомнений не было.
Так венгры долго упирались в ответ на попытки австрийских чиновников ввести тут нормальную, то есть формальную, на бумаге прописанную юриспруденцию, и каждый магнат почитал своим законным правом вершить суд и расправу в собственных владениях по собственному усмотрению, а не по писаным бумажкам. Это коллизия «Женитьбы Фигаро» Бомарше, только застрявшая на столетие.
И так же дольше всех в Европе держались за латынь. Заседания Национального собрания, Парламента, велись здесь на живой устной латыни до пушкинских времен, когда вся Европа давно уже по латыни только читала, в жизни довольствуясь национальными языками. Говорят, первую речь в Национальном собрании на венгерском языке произнес граф Иштван Сечени, с которого вообще начинается тут многое – от судоходства до политических клубов, называемых словом «казино» («Ты куда?» – «В казино» – а сам конституцию сочиняет). Скандал получился грандиозный. Приличные люди, Цицерона наизусть цитируют, и тут вдруг…
Среди образованного сословия у латыни сторонников набралось предостаточно. Однако ж это торможение – никак не поворот в степь, к Уралу, в Азию, в кочевье, а возврат к истокам европейским, римским, повторение и закрепление пройденного. И сейчас в венгерских школах с пониманием и без презрения относятся к второгодникам: «Не успевает, да. Надо еще годик поучиться».
Собственно, мысль о торможении, о нежелании бежать впереди паровоза Европы приходит в голову на любой будапештской улице. Здесь застыл XIX век, точнее – «мирные временя», «békeidők», нормальное время, когда Европа развиваться-то развивалась, но в сумасшествие Великой войны еще не впала. Тут почтовые ящики на улицах – дизайна 1880-х, летом на маршруте по набережной – трамвай 1912 года изготовления, квартал за кварталом – застройка 2 половины XIX века и состав населения – тот, довоенный, не разукрашенный разноцветьем, известным по Парижу и Вене. И здание Парламента, очевидно в архитектурном смысле ориентированное на Парламент в Лондоне, отличается от Вестминстерского дворца принципиальным отсутствием Биг Бена: торопиться, следить за минутами – не венгерское это дело.
Выбор сделан, да. Выбор – Европа, да. Но – не впереди, не на лихом коне. В обозе, с гуляшом и гусиной печенкой, с опереттой и купальнями (вот уж место, навсегда отбивающее охоту торопиться куда бы то ни было), с кружкой вина.
Но – выбор сделан.
Európai jogokat, európai béreket, Európa közepén!
Предвыборный плакат партии с радующим российских журналистов названием «Йоббик» заявляет требования: «Европейские права, европейская заработная плата, в центре Европы!». Jobbik – самая правая, самая националистическая, одиозная партия. Там – за Великую Венгрию до Трианона, за патриархальные ценности и скрепы, временами до поисков внешних врагов, которые «во всем виноваты» и так далее. Но и они считают необходимым в разговоре с избирателями клясться Европой и присягать Европе.
…Случается встретить в венгерских текстах едва ни не в пределах одной фразы: «Мы – провинция Европы» и «Мы – Центральная Европа». Об этом и спор: центр или провинция. Но что – Европа, решили еще Арпад с королем Иштваном. Потомки согласны.
В тему:
Ле Гофф. Цитата и разговор http://anna-bpguide.livejournal.com/207298.html
Святой Иштван I Венгерский про иммиграцию http://anna-bpguide.livejournal.com/207685.html
Пример умеренного процветания http://anna-bpguide.livejournal.com/51809.html
Два слова о Ференце Деаке http://anna-bpguide.livejournal.com/208343.html
Хорошилище грядет http://anna-bpguide.livejournal.com/130203.html
Красные почтовые ящики http://anna-bpguide.livejournal.com/52180.html
Трамвайный антиквариат http://anna-bpguide.livejournal.com/35033.html
Часы в городе http://anna-bpguide.livejournal.com/23302.html
Фото: http://kniga-bukv.livejournal.com/121110.html