Байка о том, что стоящая на горе Геллерт статуя Свободы изначально задумывалась как памятник пропавшему над Восточным фронтом сыну Миклоша Хорти, Иштвану, вполне складывается в полновесную городскую легенду, с завязкой, кульминацией и даже моралью.
Но ноги ее растут из фильма 2000 года под названием «Anyád! A szúnyogok», что приходится переводить как «Мать твою, комары!». Фильм – про двух великовозрастных оболтусов с мелкими криминальными наклонностями, нечто среднее между «Джентльменами удачи» и «Карты, деньги, два ствола». Капа и Пепе ввязываются в уголовные затеи, но ни интеллекта Остапа Бендера, ни родовых традиций Бени Крика за ними нет, и потому ничего у них, бедных, не получается. В финале, забравшись на гору Геллерт, они ни с того, ни с сего устраивают дискуссию про статую – вот тогда и появляется сюжет про погибшего летчика и творческую инициативу советского командования. Впрочем, рассказывали такое и раньше (скульптор был весьма огорчен), но после фильма узнали об этом и те, кто прежде не слышал.
Жаль, что эта история всё же не имеет шансов стать настоящей, полномасштабной легендой, вроде истории о Ромуле и Реме, истории, которую сначала мудрецы-старейшины рассказывают в качестве исходного сюжета, и лишь потом школьные учителя добавляют трезво-рассудительное «но»: «но, по мнению историков…».
Сейчас сложению легенды препятствует развитие средств информации: заглянул в венгерскую Википедию, а там так и написано – a Horthy-legenda. То есть неправда.
Так в Будапеште и с двумя Елизаветами … Чьим именем назван бульвар Елизаветы? Императрицы из XIX века или королевы из XIII? А район? А церковь в том районе? То-то же…
вот
Если б не возможность в любой момент удостовериться, где заканчивается одна Елизавета и начинается другая, давно бы народная фантазия слепила одну Елизавету Милосердную и Прекрасную. Но нет, время создания легенд кончилось. Кто не успел, тот не успел.