Помните такой фильм? Пересмотрела на днях. Вторую серию. Ту, что про Будапешт.
Простая советская девушка Катя из Верхнеярска влюбляется в красавца Костолевского и идет за ним по планете, сметая на пути все преграды – в Москву, так в Москву, в Будапешт, так в Будапешт.
Это 1981 год. В Венгрии – «гуляш-социализм», в СССР – тоже социализм… Что воевали по разные стороны фронта, уже забыли. Теперь – сплошное социалистическое сотрудничество, и маленькая Венгрия с удовольствием поставляет для бесконечных дорог Советского Союза свои «Икарусы».
Юра (Игорь Костолевский) и Ласло (Миклош Калочаи) эти «Икарусы» как раз и испытывают (Костолевский хмурит брови очень убедительно, постукивая какой-то железякой по чему-то там в недрах автобуса).
Любовная-то история банальная. Но ведь в кино – Будапешт!
Складывается это киношный Будапешт из отдельных штрихов, и они довольно выразительные. Показан только советский Будапешт, и я даже не о панорамах новостроек, которые у любого советского зрителя должны были вызвать ощущение «своего», «обычного» – таких новостроек, прямоугольных коробок, от Северодвинска до Комсомольска, не пересчитать. А о том, какие как продемонстрированы главные достопримечательности.
Показана статуя «Освобождение», тогда еще с бронзовым советским солдатом, вот он внизу, у постамента («это ж мы их освободили»).
Показано здание Парламента – с высоты птичьего полета, сверху. Зритель смотрит на его купол и видит главное – коммунистическую пятиконечную звезду на шпиле. Это венгерский оператор за десять лет до того снимал Парламент так, что звезда-то вроде есть, но легко представить, что ее нет, а тут – все всерьез: соцлагерь так соцлагерь.
Был у меня диалог с туристами:
- А что, разве Венгрия на входила тогда в состав СССР?
И не успела я удивиться, как вопрос был уточнен и продолжен:
- Ну, как одна из шестнадцати республик?
Будапешт, как я тут твержу на каждой странице, вообще-то интересен прежде всего невероятной концентрацией «прекрасной эпохи», не следов ее, а именно сплошной городской среды, где убери с улиц современные автомобили – и впору встречать императора Франца Иосифа. Лучше, конечно, Елизавету. Но фильм ни об императоре, ни об императрице не знает. Нет ни Королевского дворца, ни Оперы, ни базилики святого Иштвана.
Церковь Матьяша, правда есть, со свежей разноцветной черепицей – из-за Хилтона выглядывает. Но героев она ни в малейшей степени не интересует. У них у самих такого – сколько хочешь.
Любопытно, ставили там, на Рыбацком бастионе, столики в 1980-е?
Рыбацкий бастион хорош тем, что оттуда открывается великолепный вид на Пешт и на Дунай. Затем и строили. Но в фильме эти виды ни командированного Юру, ни местного Ласло, ни девушку из Верхнеярска не привлекают. И оператора совершенно не интересуют. Зрителю же – и знать не надо.
Вот и я не знала, когда фильм этот в 1980-х смотрела. (А вам зачем?).
Героиня (Ольга Мелихова) – девушка, конечно, своебразная. Да что там – просто влюбленная. Она вообще ничего вокруг себя не видит, кроме «Юры».
Но я не о ней.
Фильм показывает Будапешт с точки зрения туриста. Отчасти это оправдано: Катя приезжает в Венгрию в составе тургруппы.
Пожалуй, это такой специальный туристический взгляд – правильный, советский. Знакомство с Будапештом в рамках такой поездки от знакомства с ним же посредством передачи «Клуб кинопутешественников» отличается только наличием дискотеки.
С Сенкевичем-то, Юрием Александровичем, не потанцуешь, а тут – пожалуйста.
В остальном – это именно взгляд через «посредника». Через экран телевизора, через окно автобуса, через объяснения экскурсовода.
Панорама горы Геллерт со статуей – то, чего турист в живой прогулке не увидит, он не птица. В настоящей прогулке он лез бы туда пешком, по тропинке, останавливался бы передохнуть, проклинал бы себя за эту затею – сверху посмотреть на город. Или искал бы подходящий маршрут общественного транспорта – ага, по-венгерски. А так ему быстро и бесхлопотно показали красивый вид на город.
Чего, в самом деле, ехать куда-то, идти. На экране и так все видно.
Туристам в автобусе гид рассказывает про Будапешт. Что рассказывает – не знаю (а было бы интересно сопоставить). Но единственная реплика, долетающая до зрителя фильма – о том, что слово «Пешт» имеет славянские корни («наши люди!»).
Это даже не колониальный взгляд.
Это какая-то нерассуждающая уверенность, что на свете есть «мы» – правильные и самые-самые, а все остальные – или враги, или такие «младшие братья», недоросли, с которыми можно разговаривать свысока, осчастливливая самим фактом того, что – разговаривают.
Враги в фильме не мельтешат, чай, не 1950-е. Но подразумеваются. Как напряглась сопровождающая группы, когда безбашенная Катя собиралось, мило кокетничая, принять в подарок от западной фирмы несуществующий в Советском Союзе прибор! От западной фирмы! Они тут, враги, они только и ждут, чтобы нанести удар… Впрочем, беспокоится она, конечно, за себя, а не за судьбу социалистической экономики – и как только прибор оказывается в руках Юры, о «неправильности» такого подарка все забывают: взял? Ну, пусть сам и расхлебывает.
Друзья… Официально венгры – друзья. Только сделан фильм так, чтобы ничегошеньки венгерского на экран не попало. Разве что язык. Язык тут такой, что не заметить невозможно. Но своего мнения, своей истории, своей позиции этим «друзьям» не полагается. Венгры в фильме – такие же советские люди, только говорят не по-нашему. Не умеют. Да и кто их слушать станет?
Может, поэтому третий главный герой, Ласло, с которым у Кати в итоге и получится любовь, весь фильм помалкивает? А то ведь, не дай бог, ляпнет что-нибудь – тут и историю российско-венгерских отношений задевать рискованно, и об ассортименте магазинов лучше промолчать (Джинсы – быть!).
Вообще-то есть в этом фильме что-то антисоветское. Приехавшие в Будапешт туристы из СССР – честное слово, просто карикатура, пародия на нормальных людей. Взрослые дяди и тети по поведению – несовершеннолетние. Вывезли их на экскурсию, рассказали что-то, что сочли нужным, дали чуть-чуть попрыгать на дискотеке, под присмотром руководства.
В автобусе они поют хором песенку про крокодила Гену. Хором смеются. С удовольствием слушают тетю-экскурсовода.
Вопросов не задают.
А уж как послушны… Не знаю, что там рассказывает гид советским туристам про монумент на площади Героев. Авторы сочли, что зрителям этого знать не обязательно (А вам зачем, товарищ?). Уж точно не о том, почему в композиции, посвященной празднованию Тысячелетия Венгрии в 1896 году, среди фигур правителей страны демонстративно отсутствуют все императоры-Габсбурги (Опять интересуетесь? Странные у вас интересы… не наши).
Зато звучит в этом эпизоде незабываемый голос Гурченко: «Кучнее, товарищи, кучнее! Внимание на экскурсовода, товарищи!»
И они сбиваются в кучку кучнее, как велели, и коллективно слушают экскурсовода.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →