В августовском номере GEO главная тема – Лондон.
Три раза были мы в Лондоне, и каждый раз заново подтверждалось первое впечатление:
Лондон – интеллектуальный проект.
Он очень сложен – но не как космический корабль, требующий армию обслуживающих специалистов,
а как суперкомпьютер.
У него очень дружественный интерфейс.
О том и статья.
Город победившего разума
Полтора века назад Лондон был адом.
Улицы завалены мусором, всюду лошадиный навоз, пыль и сажа.
И еще – вошедший во все книги вечный, мрачный, таящий опасности туман.
Сейчас Лондон – в первых строчках списков самых удобных для жизни городов мира.
При этом революции в стране не было, не потекла вспять Темза и земля не налетела на небесную ось.
Сохранив все, что хотели, горожане изменили Лондон так, что из средоточия алчности и бедности
он превратился в место, вполне пригодное для счастливой жизни.
Первое, что чувствуешь на улицах Лондона – разумность его устройства. Можно понять тех,
кто не считает его красивым: блеску мало, декоративности не густо.
Но если есть на свете такие вещи, как красота шахматной партии, красота алгебраического уравнения, то это – про Лондон.
Первый пример – мэрия, Сити Холл. Стеклянное сооружение в форме яйца, до половины всаженное в землю
и сбоку чуть ступенчатое – будто начали шинковать на салат с огурцами, да отвлеклись.
Шутка архитектора, на первый взгляд.
На самом же деле форма лондонской мэрии – внешняя оболочка исправно работающего устройства.
Сити Холл обходится без кондиционеров, не расходует топлива на обогрев, не требует охлаждения. А внешний вид – результат решения этой задачи.
Лондон обустраивался в значительной мере стихийно, не зная ничего подобного Генеральным планам реконструкции Москвы.
Трудновато генерально-планировать при частной собственности на землю.
И то, что получилось – результат усилий не одинокого гения, а многих разнонаправленных воль.
В Лондоне поэтому начинаешь лучше думать о человечестве.
Вы обращали внимание, что над Лондоном чистое небо?
Речь не про облачность: в Лондоне небо не закрыто паутиной проводов.
Чтобы получить такой результат, множество никак не связанных друг с другом людей должны искренне верить в то,
что небо важнее коммерции, должны научиться обходиться без троллейбусов и
презрительно пожимать плечами на предложение повесить рекламную растяжку над Оксфорд стрит.
Лондонцы построили себе первое в мире метро, потому что это удобно и выгодно,
но так и не озаботились чем-нибудь самым высоким или самым дорогим.
«Любой подход, – писал Эндрю Сейнт в книге «Лондон – всемирный город», –
кроме самого прагматического, обречен здесь на провал».
Так что самое высокое здание в мире – в Дубае, самая большая площадь – в Пекине.
В Лондоне были, разве что, самые туманные в мире туманы, так и их больше нет.
Город устроен так, что нарушать правила поведения в нем сложнее, чем им следовать.
Какой смысл перебегать дорогу в неположенном месте, если переход устроен именно там,
где пешеходу комфортно?
Буйный подросток, бестолковый турист, мигрант из доминиона – все переходят улицу там,
где им естественно и удобно. А получается – там, где правильно.
Иван Гончаров, внимательный наблюдатель, уловил главное:
«Кажется, честность, справедливость, сострадание добываются как каменный уголь,
так что в статистических таблицах можно, рядом с итогом стальных вещей, бумажных тканей,
показывать, что вот таким-то законом для той провинции или колонии добыто столько-то правосудия
или для такого дела подбавлено в общественную массу материала для выработки тишины, смягчения нравов и т. п.»
И дело обстоит именно так: смягчение нравов достигается программой продуманных действий.
Ноттинг-Хилл, например.
Карибские мигранты с горячей кровью, не знающие отрезвляющего действия протестантской этики,
могли бы стать проблемой для города.
Город выделил им два дня в году – для карнавала.
Затраты: мобилизованная полиция и сколько-то квадратных метров фанеры, чтобы закрыть белые фасады особняков.
Прибыль: приемлемый уровень социального напряжения в остальные дни года.
Между прочим, еще в XVII веке один лондонец придумал скороварку с клапаном,
отводящим лишний пар. Другие бы основали на этом кулинарию.
Англичане же уловили идею клапана – и перенесли в социальную сферу.
Рационализм Лондона обманчиво универсален.
Те, кто очарован Парижем, Римом и Венецией, стремятся в Париж, Рим и Венецию.
Но англофилы пытаются завести Лондон у себя.
Ведь если все придумано разумно, оно должно функционировать и в Рязани? Получается не очень.
Григорий Иванович Муромский, помнится, поля свои обрабатывал он по английской методе, но
«на чужой манер хлеб русский не родится», а жаль.
Вывезти лондонский рационализм из Лондона не удается.
Нужно долго вкладывать интеллект в каждый квадратный метр города, чтобы получилось то, что есть сейчас.
Это город, где придумано, спроектировано и сделано так, как было придумано.
Лампочки – горят. Замки – запираются. Часы показывают точное время.
Всё так, как должно быть.
Только туманов больше нет.
Фото: Максим Гурбатов
***
Воспоминания о Лондоне, тексты и фотографии –
в нашем с Максимом общем журнале Книга_Букв:
Мэрия Лондона
Pater noster
Небо Лондона
Лондонский красный
and so on
Дмитрий Губин в ГЕО написал о Лондоне то же, что и я, кажется.
Только совсем другими словами.
Индивидуальные экскурсии по Будапешту
