Обычный дом. Да, я уже привыкла. Дом, как дом. Дом: люди живут. А как иначе. Дом – это вот это как раз и есть; та хрущевская пятиэтажка, в которой я жила до окончания школы – я не знаю, как оно называется, но – не дом.
Впрочем, процесс привыкания в самом разгаре пока. Сказать мужу по телефону: «Я еду домой, я у синагоги сейчас…» и не почувствовать некоторой свежести в сказанном пока не получается. Ага, у синагоги. Девочка из школы №12 (потом №21) города Северодвинска Архангельской области…
Уже в годы Перестройки помню я тихое удивление при виде плаката, где в одну сизую какую-то краску было напечатано: «Концерт еврейской песни». Ев-рей-ской? Это все то, что существовало в скобках, где-то, «там». А теперь – здесь. Я здесь. Мы здесь.
Дом как дом, да. Их тут таких… Проще всего сказать – все. Не все в идеальной сохранности, не у всех Афродиты в подворотнях, не у всех фонтан во дворике действующий, но…
Это – норма, вокруг которой возможны вариации – лучше, хуже, чище, грязнее, благополучнее, неблагополучнее, счастливее, несчатливее…
Я уже говорила, что дом по-венгерски ház, а родина – haza?
Успокоить бы весь этот имперский пафос про «величие» и «миссию», и построить себе ház, а там, гладишь, и haza получится…
Много поснимать не получилось – я туристов в этом доме встречала.
Заказали экскурсию по Еврейскому кварталу. Понятно, думаю, израильтяне, родина Теодора Герцля, известное дело… Оказалось – три юные девушки из Петербурга, причем с Еврейским кварталом как местом молодежно-тусовочным они уже ознакомились самостоятельно, и даже в Симпле – были.
Девушки – с медицинским образованием, и сразу, без моих каких бы то ни было подсказок среди портретов возле синагоги углядели Гедеона Рихтера (1872—1944). Год смерти видите? Среди чугунных ботинок и туфелек на набережной одна пара может считаться – его. Напишу, пожалуй, на днях.
И не то чтобы совсем обязательная деталь, но настолько все же частая, что бы быть нормой – табличка при дверях: «Ez az impozáns 3 emeletes eklektikus lakóház 1892-ben nyomdatulajdonos megbízásából épült Steinhardt Antal és Lang Adolf tervei szerint. / Этот импозантный трехэтажный эклектический жилой дом был построен в 1892 году по заказу владельца типографии Мора Дойча в соответствии с проектом Антала Штейнхардта и Адольфа Ланга…»
Попробую сформулировать. Дом вырос не сам по себе. Его построили два вполне конкретных мастера, архитектора. Они не «великие художники», они именно мастера, умеющие делать хорошие вещи. Заказал проектирование и постройку дома другой человек, Мор Дойч, который перед этим основал, устроил, организовал – создал – типографию. Печатал там книги, афиши. Заработал денег. Заказал архитекторам проект. Оплатил. Нанял рабочих. Они построили дом. Выковали ограждения лестниц и галерей – эти кружева, от которых глаз не отвести.
Мне начинает казаться, что формула «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен» этому – противоположна. И жизнь не должна быть подвигом, и имя – это то, что должно быть известно! Опровергните?
Увидеть своими глазами: http://gidvbudapeste.hu/