По своему географическому положению и по количеству народонаселения город Печ значительно превышает город Дьёр. Однако уступает городу Дебрецену по своему движению.
Печ – пятый по величине город Венгрии, и очень старый, помнящий еще римлян.
Обычно дело для провинциальной Венгрии: по всему видно, что лучшее время города пришлось на XVIII век. Как парадоксально формулирует Википедия, «В 1704 году город был разграблен войсками участников антигабсбургского восстания под руководством Ференца Ракоци. После этого город ждал длительный период мира и процветания».
Главные сооружения, вроде ратуши – они из следующего столетия, из XIX века.
Но исторический центр – всё то же милое провинциальное барокко, старомодное уже на момент постройки.
Да и классицизм такой же – трогательно провинциальный.
Мы честно поднялись на колокольню кафедрального собора,
полюбовались на его росписи и витражи (солидно, мастеровито, богато; интерьер порождает впечатление, памятное по Лондону: люди поставили себе задачу, подумали, как работу лучше выполнить, и от начала до конца выполнили, без «как получилось» и «так сойдет»).
Интерьер. Via
На скульптурные металлические ворота,
на чистые плоскости чистого цвета (лестница вела на площадку, откуда открывается вид на кафедрал – лицом к лицу).
И отправились самостоятельно искать Квартал Жолнаи, Zsolnay Kulturális Negyed. Это родина пестрых керамических крыш Будапешта; именно здесь, в Пече, в конце XIX века делалась разноцветная черепица для церкви Матьяша, Центрального рынка, Музея прикладного искусства и пр.
По пути поняли, почему туристов возят туда организованно, сразу автобусами – к воротам.
Между вполне уютным, обжитым, сытым и веселым историческим центром (площадь – правильно, Сечени; проспект – Ракоци, а как же; статуя – Ференц Лист, обязательно) и кварталом Жолнаи пролегает городское пространство, для туристов не предназначенное. Дома тут состарились еще при Франце Иосифе, и самое лучшее в их судьбе – то, что ни при Хорти, ни при социализме никто не взялся их переделывать или тем паче сносить. Стоят. Потрескавшиеся камни, облезлая штукатурка, бестолковая реклама. Милыми их делает сам возраст и это прочитываемое, как по линиям на ладони, течение жизни: жили, жили и состарились. Дети-внуки-правнуки выросли и уехали – кто в Будапешт, а кто дальше. Новые дома появились на новых местах, в стороне. Эти же – дремлют на солнышке.
С Кварталом Жолнаи долго не могли разобраться. По нашему-то разумению смотреть там было бы интересно саму фабрику, процесс, технологию; историю фабрики, в конце концов, – как часть истории строительства капитализма в Венгрии.
Оказалось, что на фабрику не пустят, а вокруг нее – разнообразные лавочки, галереи, выставки и еще более разнообразные концерты.
Уж рассказать, как фабрика Жолнаи повлияла на архитектурный облик Будапешта – казалось нам – надо было бы обязательно, тем более, что совершенно понятно, как это сделать. Вот, мол, та же церковь Матьяша, а вот ее черепица вблизи, а вот так ее делали, а вот так укладывали.
И Будапешт бы получил красивое объяснение, и Печу гордость – без этой черепицы столица такой шикарной не была бы. Но потыкались-потыкались мы по залам, а там пара-тройка действительно документальных фотографий совершенно растворялась среди образцов «художественного творчества представителей семейства Жолнаи» – скульптурок, статуэток, живописи весьма посредственной…
Тезис историко-культурный родился по этому поводу следующий: великолепно и правильно, когда дети купцов идут в искусство, но одного поколения на это – недостаточно.
Школы нет, мастерства на кончиках пальцев – нет, того потомственного профессионального и психологического укоренения в художественном процессе, которое делает произведением искусства любую древнегреческую миску – нет.
Что ж, тоже познавательно.
Служительница в зале, умилившись нашему венгерскому, поделилась внутренней информацией: есть некоторое взаимонепонимание между фабрикой, которой надо работать, городом, которому нужен культурно-образовательный центр, и наследниками Жолнаи, которые вовсе – в Австралии. Понятно. Дело житейское.
Судя по всему, наиболее успешно свои интересы реализует как раз город, и интересы вполне созидательные и гуманистические: детьми, и малыми, и большими, и с родителями, и с учителями залы-галереи-игровые площадки были заполнены убедительно. Воспитательный процесс идет – видно.
А которые любопытствуют насчет фабрики и технологии – могут книжки почитать. Когда венгерский язык выучат.
«Ясно», – решили мы и, пока венгерский не до конца выучен, вернулись обратно в центр, изучать венгерскую кухню. О! Тут дело пошло веселее, и стало не до фотографирования.
Тем более, что главная площадь (Сечени, само собой – Сечени), с ее мечетью-церковью, памятником Яношу Хуньяди и Чумной колонной и так богато везде представлена.
Три часа на поезде туда, три – обратно. Обед на площади, кофе-мороженое у театра, до вокзала – пешком.
Хороший город Печ.