Начало
Как любые явления массовой культуры, косяком идущие фильмы о конце света говорят о нас больше, чем шедевры.
Чем «Меланхолия» Ларса фон Триера, которая – на ту же тему, чем полная ужаса «Дорога» Джона Хиллкоута.
Это зеркало, поднесенное к лицу человечества. И что мы видим? Из этого зеркала смотрит на нас некто совсем молодой,
еще только приближающегося ко времени юношества, не то что взрослости.
Этот юнец – существо городское и цивилизованное. Его окружает множество красивых вещей, которыми он умело и
с удовольствием пользуется. Семья, как правило, для него важнее компании сверстников; во всяком случае,
спасение – это когда «вся семья вместе». Он полон планов на жизнь, которым угрожает невесть откуда взявшаяся катастрофа.
При этом он позитивен и деятелен. Никакого отчаяния, никакого «да и лети все в тартарары, пропади пропадом,
этот чертов мир лучшего не заслуживает».
Наоборот! Он дитя рационально устроенного мира, вполне пригодного для жизни и послушного разумной воле,
как компьютерный Sim City. Мир распахнут перед ним, словно огромный магазин игрушек, где еще столько
всего интересного и неизведанного: другие страны, дикие звери, глубины науки, вершины поэзии,
настоящая взрослая дружба, настоящая любовь… Он еще не наигрался.
Он уверен, что мир прекрасен, и не позволит никому отнять у него эту игрушку.
Как положено тинэйджеру, он не замечает «мелких». Обращали внимания, как непропорционально мало детей
в обществах фильмов-катастроф? Двое-трое на первом плане, еще двое в массовке. И всё! Прежде всего, конечно,
по соображениям безопасности: кинопроцесс – не детсадовский утренник. Но не только.
Просто в таком возрасте «старшие» значат куда больше, чем те, что младше.
За младших пока отвечают их родители, своими недоросль еще не обзавелся.
Дети – не его сфера ответственности.
И потому их почти нет ни в таких фильмах, ни в таких книгах.
Юнец тянется к взрослым, примеряет на себя их роли, бесконечно мучаясь вопросом «Смогу? Потяну? Я не слабак?».
«Сможешь» – говорят фильмы-катастрофы, разворачивающие перед героем самое глобальное,
самое окончательное и бесповоротное из возможных бедствий. И он справляется.
Уверенность и оптимизм формируют визуальный ряд этих фильмов, где все красиво, все современно, стильно и модно.
Автомобили – самые-самые крутые и новые. Самолеты – сверхмощные. Небоскребы – супер-высокие.
И если мелькнет в кадре что-нибудь не новое, то оно все равно будет «самым»,
как собор святого Петра, Вестминстерский дворец или Сикстинская капелла,
по потолку которой так эффектно бежит трещина в «2012»,
аккурат между руками Бога-Отца и Адама в микеланджеловской фреске сотворения мира.
Те же уверенность и оптимизм составляют основу и вербального пласта. В трагических ситуациях персонажи лишь стискивают зубы.
Зато для выражения восторга, любви, благодарности и ободрения словарные запасы у них таковы,
что позавидует специально обученный оратор. На позитив работает даже грамматика.
«Скоро у нас будет совсем другая планета» – говорит герой «Послезавтра».
Заметьте: не «с нами случилось», не «нас постигло», не «нам выпало». «У нас будет планета».
Существование «мы» ни при каких обстоятельствах не ставится под сомнение. Мы – будем. И планета у нас – будет.
Лучше всех этот новый дух юного азарта, оптимизма и радостного настроя на успех («Я умею, я справляюсь!») уловил,
похоже, Роланд Эммерих. «Послезавтра» и «2012» – это, по сути, две вариации одной темы.
Это гимн человеку, продолжение традиций Гомера и Шекспира, чтобы там ни говорили критики,
отмечающие кучу ошибок против школьного курса физики
Посыл фильма: люди – несокрушимы. Они не могут остановить торнадо или отменить летящий к земле метеорит,
но могут найти спасительное научное и техническое решение, потому что за ними – вся европейская цивилизация.
Все страхи 1000 года, все войны, все отчаяние – прожиты и отработаны; осталось умение в руках, голова на плечах,
чувство юмора и крепкая хватка рационального мышления. Даже руины Лос-Анджелеса,
даже замерзающий Нью-Йорк выглядят оптимистично – люди построили все это один раз, построят,
если надо, и снова.
Им противостоит сошедшая с ума природа. Но природа бессмысленна, а человек разумен.
И потому непобедим. Показательно, кстати, что герои «Послезавтра» ищут спасения в средоточии цивилизации,
знаний и разума – в публичной библиотеке…
Киношники открыли секрет популярности подобных фильмов – простой, как молоток.
Любые эпизоды описываются одной фразой: герой принимает решение и действует. На это, как на огонь,
воду и чужую работу можно смотреть бесконечно. А уж если на экране сразу всё: огонь, вода и чужая работа,
сплошь состоящая из принятия решений и активных действий – глаз не оторвать!
И, похоже, они знают, к кому обращаются. Не очень взрослое наше человечество наивно, недисциплинированно,
импульсивно, мучимо комплексами по поводу собственной самостоятельности. Но – обучаемо,
хотя бы в силу возраста. И его учат, вдалбливая в головы самое главное – то самое, что сказано было еще
Софоклом и повторено Кантом: человек – всего чудесней, и нельзя относиться к человеку только как
к средству, а непременно – как к цели.
Главная-то идея в этих, не слишком интеллектуальных фильмах, безукоризненно правильная.
Высшая ценность – человек. И утверждают подобные фильмы всеми поворотами сюжета, всеми коллизиями,
всеми диалогами именно это – ценность одной человеческой жизни. Не государства, не идеи, не страны,
не родины – человека, живого и конкретного. Поэтому компания, нашедшая спасения в библиотеке,
над вопросом «Можно ли жечь книги, чтобы согреть людей?» задумывается, конечно, но ненадолго.
И решает его куда быстрее, чем предписывали бы русские интеллигентские традиции.
Две минуты разговора, и: «Можно!» Можно, поскольку все, что описано в книгах, существует прежде всего
в человеческих головах, и все человека смысла не имеет никакого. Приоритеты расставлены раз и навсегда:
нет в целом мире ценности большей, чем носители этих голов.
Это педагогические фильмы. Они – не про Апокалипсис и не про Армагеддон, как бы страшно ни назывались.
Они про то, как себя вести. В нормальной ли жизни, под метеоритным ли дождем, перед волной цунами
или землетрясением – не важно. Они дают инструкцию, что делать.
А именно – быть человеком в любых обстоятельствах. То есть – «биться друг за друга» («2012»).
Спасать друзей и близких. В идеале, конечно, – и близких и дальних: весь город, все страну и все человечество.
Это непросто. Но в любом случае, тех, кого сможешь, ты должен спасти.
Потому что человек – это самое главное.
Вот и вся мораль. О том и фильмы.
Да кто знает, может и сама идея конца света нужна человечеству только лишь для того,
чтобы время от времени устраивать себе экзамен на соответствие знанию человека?
Детские страхи накануне взрослости // GEO, 2012, ноябрь.
Сайт GEO