С утра подразнили «белым Рождеством»: выпал снег. Чуть-чуть, тонким слоем, не столько снег, сколько изморось. Но все же…
Елки поставлены, подарки приготовлены.
Закрыто всё. По району, где клубы-бары-рестораны, бродят недоумевающие туристы, голодные и трезвые.
Машины припаркованы на тротуаре; по каким-то правилам так можно. Значит, все дома. Готовят рождественский ужин.
Может, кто и выходил с утра на улицу (хотя – зачем?), но уже вернулся домой, к столу и елке.
А, вот зачем. На площади Клаузал раздача подарков тем, кто победнее. Слоган: A képzelet szép. De nem ehető. Legyen Ön is jótevő! – Воображение прекрасно. Но не съедобно. Стать делающим добро! Раздают с машины пакеты овощей: морковка-картошка. Главный говорит каждому получающему длинную речь – про праздник, про хорошего дня, про счастливого Рождества, про здоровья-счастья. Тетечка вида вполне небогатого вместе с сыном-подростком дотащила тяжелые, как видно, пакеты до стоящей тут же рядом машины. Мужчина открыл багажник, помог загрузить, сели-уехали.
За углом снова – тишина.
В самом центре кадра – я. Рядом с велосипедистом. Еще в кадре бар Méter, где алкоголь продают метрами, кошерный ресторан и оставшийся с октября флаг революции 1956 года.
«Закрыто всё, понял?»
Ресторан My Yiddishe mamma mia тоже закрыт.
Вечером на площади у Западного вокзала зажигали первую свечу Хануки.
Слушайте, люди понимающие, они сначала зажгли крайнюю справа, а потом – центральную! Вроде бы по правилам-то надо не так, а?
Накрываем стол…
С праздником!