Маленькая рецензия для любимого GEO на любопытную книгу.
Константин Богданов, «Из истории клякс: Филологические наблюдения»
- М.: Новое литературное обозрение, 2012
Константин Богданов умеет давать названия свои исследованиям. Предыдущая книга о заимствованных словах
в русском языке называлась «О крокодилах в России».
Новая – «Из истории клякс», и речь идет в ней действительно о кляксах.
Среди ее читателей еще найдутся те, кто мог тесно познакомиться с кляксами, если успел стать школьником до 1969 года,
когда отменили дисциплину «чистописание». Каллиграфическое письмо перестало быть обязательным,
и последующий переход на шариковые ручки произошел уже сам собой.
А ведь какие были битвы, какие страдания!
«Большие кляксы надо было осторожно осушать промокашкой. Высасывать, пока клякса не опадет до пятна…
пришлепнуть мохнатым листком промокашки, а затем стирать резинкой.
В результате усилий на месте кляксы большей частью появлялась дыра».
А вот педагогика времен Николая I:
учитель «сзади сграбастает тебя за волосы на макушке и учнет в бумагу носом тыкать…
Всю бумагу, бывало, собственными красными чернилами зальешь».
Речь идет исключительно о послушании.
Перу свойственно давать кляксы, но десятилетиями никому не приходит в голову его модернизировать;
обязанность преодолеть несовершенство инструмента накладывается на ученика.
Борьба с кляксами – просто еще один способ утверждения властной иерархии.
Когда надо – клякса оказывается элементом «социально близким», и чернила используются уже не для того,
чтобы нечто написать, но для того, чтобы «неправильные» имена в книгах и газетах вымарать.
Всем кляксам клякса – чернильное пятно, оставшееся на стене комнаты после того,
как Мартин Лютер швырнул в нее чернильницу, метя в привидевшегося ему черта.
Чернила дано соскоблили почитатели, но сам жест основателя протестантизма вошел в историю.
Исследование клякс – игра в бисер своего рода.
Мелочь, ничто, досадная оплошность, при внимательном рассмотрении оказывается не менее красноречива,
чем иная официальная декларация.
