Итак, купальня Сечени, или Széchenyi fürdő, крупнейший в Европе термальный комплекс.
Забраться в теплый бассейн, подставить бок струе воды, плечи – брызгам фонтана, лицо – солнцу Зимой еще здесь хорошо, когда снежинки из черного неба падают на голову и на воду, но снег в Будапеште – редкость. Сюда ходят круглый год, кто с раннего утра, пока туристы не набежали, кто вечером после работы. Дедушки венгерские, не вылезая из воды, весь день играют в теплом бассейне в шахматы. Молодежь по субботам резвится всю ночь, а фоторепортажи заканчиваются, похоже, на первых пятнадцати минутах. Потом фотограф забывает про камеру и ныряет в толпу и в воду.
Однако ж Сечени – это еще и архитектура. Комплекс построен кольцом вокруг трех центральных бассейнов, двумя главными фасадами он смотрит на парк Варошлигет в одну сторону и на здание цирка в другую. Идущему по парку пешеходу он предстает как дополнение к замку Вайдахуняд: по правую руку среди деревьев видны крепостные башни и шпили, по левую – купола и скульптуры.
«Это дворец тут у вас?» – спрашивают туристы, – «Или музей?».
Будапештцы выдерживают паузу.
«Бани это у нас».
Проектирование купального комплекса началось в 1884 году, поэтому неудивительно, что тут главенствует та же эстетика торжества победившей буржуазии. То есть – эклектика, художественный прием, основанные на соединении архитектурных деталей и форм стилистических любого происхождения и любой эпохи. Эклектика – это винегрет, это борщ, это сад в пору урожая. «Всего и побольше» – этот мотив звучит в здании Оперы, в кафе «Нью Йорк», в базилике св. Иштвана. Кстати, стилистическая близость бани, зала для слушания музыки, кафе и церкви уже сама по себе многое говорит об обществе и эпохе, но – вернемся к архитектуре.
Для посетителя купальни выглядят как архитектурный забор вокруг водоема.
И что же напоминает такой план? Барочный дворец какого-нибудь европейского монарха напоминает он прежде всего.
То, что детали здесь в значительной степени тоже дворцовые, не удивляет только потому, что отзвуки подобной стилистики затем перейдут в архитектуру советских санаториев и станут восприниматься как необходимое дополнение к морю и пальмам.
Это тема для отдельного размышления: почему дворцовая архитектура эпохи барокко и классицизма, вообще-то к слабостям человеческим малоприспособленная, более репрезентативная, чем комфортабельная, стала образцом для санаторных, вроде бы максимально комфортных по замыслу, объектов.
От «дворцово-паркового ансамбля» европейских самодержцев в Сечени – и плавные очертания замкнутого овала, и симметрия, и выделение центральных осей на продольных сторонах этого овала. Это не «мир хижинам, война дворцам», это приспособление архитектурных традиций, выработанных для дворцов, к любым прочим надобностям любого обитателя государства.
Так обращение к королю mon senior превращается в мсье, а sieur – в сэра, в слова, с которыми можно обратиться к незнакомцам, на королей явно не похожим.
Это естественная первая ассоциация: купальни – дворец. Но полежав-поплескавшись вволю, в свое удовольствие, рано или поздно начинаешь рассматривать, наконец, архитектурные подробности. И тут начинается любопытное…
Продолжение следует.