…Скажите, куда идти в первую очередь? Наводки хочу. Есть ли районы подобные Одесской Молдаванке? Есть ли нечто похожее на дворики Львова? Мне претит парадность, душа хочет простого и пошарпанного временем, людьми и войной». (trust_every_1)
Мрак встречает путешественника сразу –
во всяком случае, тех, кто приезжает поездом, на вокзал Келети.
Прямо перед фасадом – огромная стройплощадка, попросту яму, на дне которой неторопливо копошится техника. Идет строительство четвертой линии метро. Сорок лет уже идет. Когда-то приличный, судя по фасадам, район превращен в место обитания тех, кому некуда пойти. Те, кому дорого заплатить даже за место на рынке, торгуют с ящиков овощами. Те, для кого как раз такие места – пространство для деятельности, на глаза днем не попадаются, но явятся, когда стемнеет.
Строительство тенью легло на окрестные улицы. Хозяева, державшие магазины в первых этажах, в лучшем случае перевели бизнес в другое место, в худшем – разорились.
Площадь перед вокзалом Келети с бесконечным метростроем – травма. Открытый перелом: ну да, станцию-то копают открытым способом. Авось заживет постепенно, когда метро, наконец, будет построено.
А в Буде, если забраться подальше, можно найти меланхолически-очаровательные примеры медленного дряхления. Не умирания, нет, но того разрушения, которое придает общеизвестную прелесть тонущей Венеции. При взгляде из Пешта, с другого берега, холмы Буды, те, что позади Крепости, выглядят необитаемыми. Зеленый бархат, причесанный европейский лес. Между тем как раз там, под покровом зелени, прячутся самые дорогие дома, и среди них – самые старые. Те, что «всё в прошлом». Там есть виллы и особняки довоенной постройки. Старые сады разрослись так, что оградой (металлической, кованной, стиль сецессион) уже ничего не разглядишь.
Плющ и прочий терновник охраняют лучше кусачей собаки. Табличка «Kutya harap» давно проржавели, и не одна кутя умерла уже здесь от старости.
Синяя ель или две-три сосны за эти годы вымахали так, что дом начинает казаться грибом, притулившимся у их стволов; тень от них густая и вечная, без паузы на зиму, и дом с каменными, стертыми посередине ступенями крыльца, кажется, уже давно не видел солнечного света.
Идущий по району, называемому Hűvösvölgy, «Прохладная долина», трамвай №61 проезжает мимо здания, от которого как будто веет холодом. Два этажа, по индивидуальному проекту нарисованный фасад, стилистические черты все того же сецессиона, но не столько в декоре, которого мало, сколько в очертания окон, в пропорциях флигелей и крыши, в силуэте ворот. Оно заброшено. Стекла в окнах целы, и дверь заперта, но видно, что жизни внутри нет.
Дом пуст и заброшен, но пуст и заброшен не так, как это бывает с жилыми домами. Ни на школу, впрочем, ни на контору не похож; он смущает и едва ли не пугает… Впрочем, в те края мало кто из небудапештцев попадет в одиночку, а значит, всегда найдется тот, кто объяснит: это лечебница для душевнобольных, закрывшаяся и покинутая обитателями несколько лет назад.
Считается, что венгры – пессимисты, и о «плохом» районе вам расскажут не с меньшей убедительностью, чем о респектабельном Бельвароше или Буде. Плохой – это Восьмой, Józsefváros, Йожефварош. Речь идет не об окраинах, конечно. Йожефварош – это тоже настоящий, времен Австро-Венгрии, Пешт, с великолепными доходными домами, построенными в ту самую золотую эпоху, когда строились Опера, Парламент, Рыбацкий бастион, Базилика св. Иштвана, проспект Андраши и первая линия метро.
Когда-то его центром было торжественное и пышное здание Национального театра, а вокруг сложилась богемно-разгульная среда с кабаками, борделями и прочими радостями – и это при том, что застроен район был такими же солидными четырёхэтажными доходными домами, как и современные ему кварталы Парижа. Сейчас здания постарели, театра полвека как нет, население не один раз сменилось, но репутация осталась. Дома выглядят как пушкинская Пиковая дама – былое величие и нынешняя неухоженность.
Театр снесли в начале 1960-х и тоже в связи со строительством метро. Это единственная заметная градостроительная ошибка Будапешта. Так выглядят бывшие Соборные, а потом им. Ленина площади в русских провинциальных городах: можно ничего не знать о прошлом города, но понимаешь сразу – это пустая дыра на месте того, что было, ямка от вырванного зуба… Удалив театр, градоначальники, однако, не только не ликвидировали память о нем, но – увековечили. Стелой весьма банального вида, с театральными масками, в сквере. Названием площади – в честь знаменитой актрисы Луизы Блахи. Названием отходящей от площади улицы – Népszínház utca, улица Народного театра.
Сейчас главная проблема Йожефвароша – не кабаки, которые такие же, как везде, мирные и тихие, не проститутки, которые, говорят, еще не так давно караулили кавалеров на каждом углу, да и сейчас долго искать себя не заставят, и даже не катастрофическая необходимость капитального ремонта каждого второго здания, а репутация.
Район безопасный. Архитектура – высший класс. Качество изначального строительства – более чем достойное…
Но: «Где вы гуляли? В Йожефвароше?» – и брови удивленно поднимаются вверх. Из-за этой застарелой репутации «плохого места» в Восьмом районе не селится приличная публика, а значит, не поднимается цена на недвижимость, а значит, покупает ее только народ попроще, а значит, денег на ремонт этих дворцов с атлантами и мозаиками над окнами – нет.
Самая привлекательная будапештская смесь мрака и очарования, запустения и живой жизни – в Эржбетвароше, конечно. Что ни дом – то великолепный образец того победно-буржуазного стиля, который принято было ругать в советское время. Потому и ругали, что своего не было, видимо… Эклектика, «искусство умного выбора», когда на одной улице соседствуют дома в неоренессансном, необарочном, неорококошном и неоготическом стиле, и прекрасно, надо сказать, соседствуют.
Весь этот очаровательный центр города, от Дуная до Варошлигета, был выстроен к началу Первой мировой войны. На взлете, на энтузиазме, на больших и внезапных (откуда только взялись?) деньгах. А потом был 1914 год, и хуже – 1920-й. Страшное слово «Трианон», кажется, только венгры готовы расшифровать как «Трижды нет!». По Трианонскому договору Венгрия потеряла две трети территории.
Вот и всё: глядя на облупленные фасады, достаточно вспомнить, что столицу строила для себя страна, бывшая в три раза больше нынешней. И что события, последовавшие за Трианоном, и определившие судьбу Будапешта в ХХ веке – во всяком случае, не случайны и по-своему логичны.
В Эржбетвароше нужно нырнуть в район, ограниченный Большим и Малым кёрютами, в окрестности Dob утцы. Это Zsidónegyed, Еврейский квартал, удивительным образом отличающийся сразу и большей заброшенностью, и большей жизненностью. Сейчас, зимой, в нем вообще ничего толком не разглядеть, кроме Большой синагоги.
Хотя если погулять сначала по буржуазному блестящему Бельварошу, а сюда свернуть потом, становится видно, насколько здешняя архитектура смелее, индивидуальнее, неожиданней, даром что тех же времен.
Домовладельцы Бельвароша, похоже, желали строить «как у людей, только богаче». А те, кто заказывал архитекторам дома на улицах Dob, Wesselenyi, Dohany, Nagydiófa, хотели нового, современного, смелого и – чтобы ни у кого ничего похожего.
Чтобы все это разглядеть, нужно ходить задрав голову, смотреть на верхние этажи. Если глядеть просто по сторонам, на уровне обычного взгляда – ничего особенного. Крохотные магазинчики, парикмахерские, мастерские по ремонту пылесосов и холодильников, булочные – всё с едва ли не самодельными вывесками, с обшарпанными фасадами, с воротами, изгвазданными граффити.
Ворота откроются весной. За ними обнаружатся дворы, отданные молодежи.
Стойка с пивом, десяток столов. Над головой, по стенам и вокруг – всё, что угодно, всё, что придумается: росписи, плакаты, флаги, фонарики. Может звучать музыка, но негромко, и не бумц-бумц. Народу полно, и над двором висит непрестанное жужжание множества голосов. Не курят. Приезжают на велосипедах. Разговаривают на венгерском, слышно английский, а то и русский. Лица хорошие, студенческие. И – весело, уютно, безопасно, тепло.
За углом может обнаружиться ежевоскресная ярмарка всяческого художества Gozsdu-udvar, или магазин английской книги с булгаковским названием Massolit (именно так), кошерная пиццерия, лавка старых вещей, молодежный ночной клуб.
Я не знаю пока, что еще там за углом может обнаружиться. Ждать можно чего угодно.
Увидеть своими глазами: http://gidvbudapeste.hu/
Все фотографии
http://kendermag.blogspot.hu/