В тот день экскурсия у меня была как раз про дворы Будапешта. Туристы, молодая дама и её мама, поселились чуть в стороне от обычных маршрутов. Там я не каждый двор знаю. Куда можно проникнуть, куда – нет… В доме на проспекте Андраши мне дверь открывает посольство Эквадора, за улицей Ваци – девушки из тайского массажа. А тут?
Этот дом стоял на перекрёстке, шаг в сторону. Двери открыты.
Потом стало понятно, что где-то наверху в квартире ремонт. Грузчики деревяшки тяжёлые заносили, дверь держали открытой, входящим говорили «Целую ручки».
И дом, и двор оказались – шик.
Именно так. Не элегантность, не роскошь, не уют, не красота. Шик.
Всё чуть-чуть больше, чуть-чуть ярче, чем стоило бы.
Даже окна шире, чем обычно, а это уже вопрос не декорации, а конструкции.
В подворотне (архитекторы вздыхают и подтверждают: да, это часть знания правильно называется «подворотня») на стенах столько цветов и гирлянд, что думаешь, во-первых, о тортиках (хотя здешние торты давно такой бутафорией не украшают), а во-вторых – о труде уборщиц. Нет, в самом деле, пыль-то как прикажете с этой красоты сметать?
Каждый раз леса возводить? Немного там пыли, не больше, чем в квартире; но всё же? Да и сладкого столько не надо…
Мысли об уборке переплетаются с эмоциями насчёт тортиков, грузчики несут что-то железное, солнце бьёт из-за стеклянной двери и мешает фотографировать.
Внутри – тоже «всего и побольше».
Оборки, кружева, брошки и бусы.
Ещё немного – и дом окончательно превратится в тортик, в «дорого-богато». Но что-то удерживает.
Удерживает структура двора. Это всё тот же дом с внутренним двором и балконами-галереями. Следовательно, не просто дом со многими квартирами, но дом, живущий сообществом. У него есть внутренние правила. Бельё во дворе не развешивать – это само собой. Не шуметь. Не захламлять галереи. Вообще как-то соблюдать приличия. Оглядываться на общество. Сдерживать свои порывы, если надо.
Вот, пожалуйста. Цветы на галереи развести – дело хорошее, сообществом одобряемое. Но – в меру. И не пальмы какие-нибудь, а классическую будапештскую красную герань.
Как будто архитектор размахнулся: «Эх, сейчас как всё тут украшу!» А дух дома в ответ этак сдержанно: «Благодарю вас». Или, если пользоваться австро-венгерской мифологией: «Всё очень красиво, всё очень хорошо, я всем доволен», как говаривал император и король Франц Иосиф.
То есть сделано пышно-богато, но так, что все понимают: ещё полшага и будет слишком.
Слишком хорошо – тоже нехорошо. Если каждый день есть тортики, приходится выбирать не самые сладкие. И не вмешиваться! Это полочка из ИКЕИ от лишней вазочки выигрывает, а тут уже ничего лишнего добавлять нельзя! И не добавляют. Сто лет уже, как не добавляют.
Снаружи дом тоже ничего себе, щёголь.
Как потом выяснилось, у него два подъезда, одинаково спроектированных, украшенных и сохранённых.
Мы с туристами успели заглянуть: через полчаса после того, как я прошла и пофотографировала, двери всё так же были открыты.
Уж красоваться, так красоваться – видимо, решил дом. Что сказать, ему удалось произвести впечатление.
Balzac utca 39
+
1927. építész: Laykauf Károly Кто бы мог подумать, что огромный четырехэтажный многоквартирный дом в стиле необарокко, закрывающий весь квартал, был построен в то время - в районе, находящемся под запретом на строительство - без разрешение. Адольф Фодор (Фридман) купил землю в Андьялфёльде, нынешнем Уйлипотвароше, когда это было еще бесполезной заболоченной землей.
На архивных фотографиях этот комплекс многоквартирных домов в стиле необарокко, построенный на двух участках, стоит совершенно один в дикой природе, окруженный только хижинами и пустыми участками
Когда он собрал немного денег, он пошел в мэрию Будапешта и спросил, может ли он купить болотистую местность, которая лежала через остров Маргарет на стороне Пешта? Он мог купить это, хотя за спиной его высмеивали и считали дураком. Постепенно он заполнил территорию, разделил ее на части и продал участки, и деньги, накопленные таким образом, продолжали циркулировать таким же образом, пока он медленно не создал Уйлипотварош. Позже он построил пяти- и шестиэтажные жилые дома с магазинами и гаражами. Он давал и брал, он заработал много денег. … Вновь богатые евреи - купцы, интеллектуалы, художники - сняли квартиры и жили там от двадцати до тридцати лет непрерывно. Война и последовавшие за ней преследования евреев сломали судьбу большинства жителей ». (Fodor Adolf unokája, Fodor-Wieg Júlia visszaemlékezéséből: Az út szélén, Holokauszt-életek 1, Múlt és Jövő, 2004) Престижное состояние унаследовал его сын Пал Фодор, директор Fabank на улице Надор (Nádor utca 21. (Arany János utca 13.) OTP Bank (egykori Ugriai–Nasici Fabank)), который умер от голода в возрасте 51 года в лагере недалеко от Бухенвальда незадолго до окончания войны.
Там же Юлия Фодор-Виг пишет о том, что произошло в доме в 1944 году и ее отце: «… Пришла ночь, когда до второго этажа, где мы жили, всех расстреляли в Дунай. Папу к тому времени уже депортировали, тоже ночью увезли, двое мужчин в штатском и смотритель. … Сначала его привезли в Кольдиц, где он работал на фарфоровом заводе, а затем в Носсен - один из боковых лагерей Бухенвальда. … Он умер от ослабления незадолго до окончания войны ». В результате он разбогател, в том числе несколько жилых домов в Уйлипотварош, стал владельцем csillaghegyi земли и виллы в Шиофоке.
Среди построенных впоследствии жилых домов, уже представляющих современную архитектуру, эта сильно перемещенная масса, богато украшенная внутри и снаружи, с ее закрытыми балконами и башнеобразным мансардным двойным углом, произвела необычный эффект и существует до сих пор. Однако судьба его жителей не отличалась от судьбы окружающих домов. Дом еврейского владельца, преимущественно еврейский (сам владелец и его семья жили здесь на втором этаже) сначала стало звездой, а затем шведским приютом, но приют здесь тоже - как и в случае других приютов в "международном" гетто »- относительное, большинство евреев было вывезено из этого дома и расстреляно в Дунай. http://lathatatlan.ovas.hu/index.htm?node=51336