Будапештские проспекты и бульвары застроены дворцами. Это правда.
Но настоящие дворцы прячутся на маленьких боковых улочках.
Alexander Frankfurt прислал ссылку на серию фотографий, сделанную им в Будапеште четыре года назад. Чем и вдохновил на рассказ об одном из зданий. С его разрешения (и предложения) публикую эти снимки, тем более, что…
Тем более что, те дома, которыми застроен парадный проспект Андраши и Большой бульвар, суть именно дома. Не дворцы. Доходные дома, где жили люди разной степени состоятельности (этаж сенатор занимал, этаж – путейский генерал и так далее), но жили совместно, и домом (и двором) пользовались сообща.
Дворцы же – именно дворцы, предназначенные для одной семьи и служащие этой семье парадным портретом и визитной карточкой – в Будапеште не так заметны. Всё-таки время аристократии заканчивалось, начиналось (даже в Венгрии) время буржуазии. И архитектура, самое честное, самое социальное из искусств, не могла этого процесса не отразить.
viaОдин из таких дворцов – Wenckheim-palota, дворец Венкхайма.
Хозяин, gróf Wenckheim Frigyes, граф Фридьеш Венкхайм, – представитель весьма богатого семейства; то, что в Венгрии называлось магнат.
Графское достоинство заслужили предки (родом из Тюрингии) храбростью в битвах с турками.
Жена (она же двоюродная сестра; дело обычное) – „ország leggazdagabb árváját”, «самая богатая сирота страны», единственная дочка графа Антала Венкхайма Йожефа Венкхайм. Того, кто стал прототипом «Венгерского набоба» Мора Йокаи. Любовь 67-летнего богача к 22-летней барышне – та самая история.
Сам граф Фридьеш Венкхайм, как я понимаю, тоже человек вполне приличный; политик линии Деака, каковая мне куда симпатичнее линии Кошута, например. Заказывал проекты Миклошу Иблу и давал возможность реализовывать (например, такое; жаль, далеко от столицы) – уже за это спасибо.
Герб графов Wenckheim.
Архитектор Meinig Artúr, Артур Майниг из Саксонии, в 30 лет перебравшийся в Венгрию, – «любимый архитектор аристократии», строивший дворцы для людей с фамилиями Csekonics, Radvánszky, Gerliczy, Hunyady. Про каждую семью – страница в Википедии.
viaСтроили здание с 1887 по 1889 год. Это вообще было время бурного пештского строительства. Таблички у домов по проспекту Андраши тоже сплошь с такими же датами: 1880-е. Однако территория сразу за Музейным бульваром, называемая «кварталом дворцов» или «магнатским кварталом», была к 1880-м уже в целом застроена. Остался узкий треугольный участок, который, однако, ни графа, ни архитектора (интересно, они по-немецки между собой разговаривали?) не напугал.
Участок действительно непростой. Здание, как корабль, вплывает в площадь, тогда ещё не имевшую имени, а теперь называющуюся Szabó Ervin tér.
Нос этого корабля – главный фасад.
Фасад получился несколько неожиданный, состоящий по большей части из внушительной цилиндрической башни, выполняющей функции главного входа. Её прорезают аж трое ворот снизу, а сверху она увенчана формой, которую хочется описывать в терминах не архитектурных, а портновских: колпак? чалма? шляпа? тюрбан?
Хочется назвать её апсидой. Только апсида в церковном здании а) противоположна фасаду и б) является элементом очевидно «горним», а не «дольним», где ноги вытирают перед входом в дом. Будто архитектор взял христианский храм, да вывернул наизнанку, как носок. И стала апсида – сенями.
Есть в истории архитектуры аналоги? Хорошо ли, естественно ли? Считать ли это решение удачей архитектора?
Вспомнить ли, что главный собор Венгрии, Эстергомская базилика, и вовсе обходится без апсиды?
А с другой стороны, как раз эта башня-апсида и свидетельствует о том, что перед нами не многоквартирный доходный дом, а дворец на одну семью. Одну, но сильно важную: не пешком входить будут, а на карете приезжать.
И, конечно, двор – совсем не такой двор, как те, что составляют суть, отличительную особенность и культурное достояние – так! – Будапешта.
Здесь ещё не поставлена та задача, которую те дворы решают. Это не доходный дом, где по определению живут разные люди. Двор с галереями вдоль стен насильственно, но мягко, незаметно, но эффективно устанавливает правила, по которым разные люди начинают в этом доме жить. Да что жить! Туристы, когда удаётся завести их в правильный будапештский дворик (двери-то заперты обычно, но иногда…), так вот туристы волей-неволей понижают голос, притихают, отодвигаются к стене, понимая, что шуметь или как-то слишком явно обозначать своё присутствие в таком дворике – не стоит. Не рекомендуется. Очень убедительно, хоть и безмолвно, – не рекомендуется.
А это дворец, принадлежащий одной семье. И дисциплинировать здесь никого. Требовать соблюдения порядка средствами архитектуры – не от кого.
И балконы-галереи, по которым жители идут к своим квартирам, уже поэтому не нужны. Не говоря уж о том, что и практически, с точки зрения организации быта и жизни семьи, – не нужны. Это же не множественная структура (сообщество квартиросъёмщиков-арендаторов; соседей), а унитарная (семья).
Вот и стеклянным потолком такой двор перекрывается очень естественно. Он не двор – он по сути ещё одно помещение в здании. Не общественное пространство в том смысле и в той степени, как двор доходного дома.
Сейчас в здании библиотека, и в это дворик может войти любой желающий.
Там странные ощущения…
Зал? Но окна смотрят в этот зал именно такие, какие бывают на фасадах, с карнизами и фронтонами.
Двор? Но помещение живёт как часть здания, часть учреждения, а не улицы. В глубине читальные залы, за дверью – кафе. И народ явно не посторонний, всё больше студенты.
То есть здание, задуманное как «более дом», чем доходные дома на бульваре, как дом одной семьи, сейчас – принципиально общественное, mindenkié (всехнее, пользуясь хорошим венгерским словом), пространство.
Студенты там теперь – дома.
А кто ещё пока не студенты, те на картинке в детской книжке Эрики Бартош дворец разглядят.
Кажется, как раз размещение в этом здании библиотеки и снято противоречие, заложенное в этом здании.
Он с одной стороны, – дварэц-дварэц, с гербом, шишаком-тюрбаном и въездом для карет, не говоря уж о барочных завитушках декора. А с другой – стоит ведь, сжав плечи, угнездившись между двумя улицами, как кошка между стеной и шкафом, подобрав лапки – ни балконов, ни крылечек, ни эркеров. Потому и выступает вперёд эта башня-апсида, что нормальный дворец как будто какой-то великан взял в ладони и сплющил, вот башня-то и выдавилась, как зубная паста из тюбика.
И дом – не дом, и дворец – не дворец.
Так что и в этом смысле хорошо, что он теперь библиотека.
Фото: Alexander Frankfurt