Иной раз они повышают настроение, скрашивают пасмурный февральский день и возвращают веру в человечество.
Венгерский сайт опубликовал фотографии дворца в Фертёде, «венгерского Версаля» и т.п., одного из многочисленных дворцов и замков семьи Эстерхази. (А я как раз к лекции про Эстерхази готовлюсь.) На первом снимке левая фотография – 1952 год, когда во дворце размещался НИИ сельского хозяйства с конторами и складами, правая – 2020-й.
У того Эстерхази, который гениальный писатель и человек ХХ века, есть полстраницы про то, каково носить эту фамилию в социалистической Венгрии, как раз в связи с дворцами и замками.
Школьников вывезли на экскурсию типа «Люби и знай родной край!», и маршрут немедленно привёл к развалинам старинного замка:
«— Вот пример ужасающих феодальных порядков! — с гневом указывала на камни училка Варади.
— А твой дед был нехилый мужик, — прошептал кто-то рядом со мной.
— Ага.
Мы не очень-то ужасались; я уже надоел всем до чёртиков, надоела моя фамилия и что Варади беспрерывно меня поминает (правда, при этом она на меня не глядела, за что я был ей признателен). Понятно, во время прогулки по Вертешу обойтись без таких упоминаний невозможно. Но чтоб там — а, видимо, именно это и выяснялось по ходу экскурсии — всё кругом было наше, в такое никто не верил. Никто. Только Варади, клокотавшая пролетарским гневом.
Приближаясь к очередному охотничьему замку, мальчишки ехидно подмигивали, ну что, это тоже твой?! — на что я отвечал, ну понятно, не Терешковой же».
Дворец Эстерхази, о котором идёт речь, находится на самом западе Венгрии, в отличие от другого, не менее знаменитого дворца Эстерхази (да, непросто было училке Варади), который находится неподалёку, но на самом востоке Австрии, в Эйзенштадте.
Его строительство связано с именами Миклоша Йожефа Эстерхази I (1714–1790), его основавшего, и Миклоша Йожефа Эстерхази IV (1869–1920), которому пришлось восстанавливать финансовое положение семьи – и дворец – после предыдущих родственников. Не знаю, к добру или худу, но он, среди прочего, пишут, был среди тех, кто убеждал последнего австро-венгерского короля, Карла, отказаться от престола.
А Миклош Йожеф Эстерхази I, князь, «любитель роскоши»… Впрочем, тут впору посочувствовать не только училке Варади, но и гиду. Князей Миклошей Эстерхази Википедия с XVI века насчитывает шесть, да ещё графов с тем же именем – пять.
Тот, из XVIII века, засветился в недавнем сериале о Марии Терезии, но – стоп, об этом не сейчас, об этом – на лекции.
"Мой отец — можно считать это фактом — относился к Гайдну с большим уважением — и как к личности, и как к художнику; нередко он приглашал его к своему столу, но когда принимали гостей, Гайдну, как и нам, детям, накрывали в одной из соседних комнат. Как-то раз навестили нас два именитых английских лорда, о появлении коих мы еще издали узнали по тонкому экзотическому аромату духов. Лорды прибыли для того, чтобы подготовить визит адмирала Нельсона, и, едва усевшись за стол, стали спрашивать, где же Гайдн. Он сегодня обедает дома, не моргнув глазом соврал мой отец. Но восторженные англичане горели желанием посидеть за одним столом с Гайдном. Мой отец — что еще оставалось? — призвал Йозефа из боковой комнатушки и в сопровождении одной из наиобворожительнейших своих улыбок пригласил к столу. Глупые англичане были на седьмом небе от счастья, Гайдна их восторги оставили равнодушным. А мой отец, повинуясь внезапному озарению (и чувству мести), распорядился подать заготовленные для вечерней трапезы почки с горчичным соусом, что для больных ревматизмом, каковым был Гайдн, просто смерти подобно; разумеется, не в буквальном смысле. В конечном счете обед прошел в атмосфере всеобщего удовлетворения. (Как гласит поговорка, слуги мучаются подагрой, а их господа — ревматизмом. Что лишний раз подтверждает: отношение к Гайдну в нашей семье было уважительным.)"
"Мой отец" - это такой приём у Петера Эстерхази.
Лишь Германия, поднатужившись, попыталась бы свести встречу вничью(уговорив Бетховена,как уроженца Бонна, заболеть).
Музыка - это в Вене.
Война не задела, а так, из энтузиазма, здесь не любят.