"Энергия. История человечества", автор Ричард Роудс - интересная книжка. Но, несмотря на название, сфокусирована на индустриальной революции Англии. Хотя, может быть, отчасти это и верно, что технологический переворот всего человечества начался именно там.
В его изложении все выглядит органично и логично. Сначала автор объясняет, что дерево было универсальным ресурсом - и для отопления, и для строительства домов, и для кораблей. Англия росла и потребляла все больше дерева, цены на него достигли заоблачных высот. В стране было много угля, но из-за высокого содержания серы он был не пригоден для кузнечного дела, и даже для отопления и готовки еды его использовали неохотно - вонял.
... "уголь, добываемый в Центральной Англии, давал едкий дым и пах серой, и потому его не жаловали в быту, в домах, где мясо жарили на открытом огне, без дымоходов. «Милые дамы Лондона», как называет их хронист, не желали даже заходить в такие дома. В 1578 г. даже сама Елизавета I жаловалась на зловоние угольного дыма, доносившееся до Вестминстерского дворца от близлежащей пивоварни, и в том же году отправила по меньшей мере одного пивовара в тюрьму за такую дерзость[24]. Испуганная гильдия пивоваров согласилась жечь вблизи дворца только дрова."...
В седом тумане весны по реке тихо сплавляются крестьяне на плоту. Коренастые мужички только что добыли лося, и теперь им будет чем накормить свои семьи. С берега раздается команда на непонятном языке. Группа людей в зеленых шинелях встречает плот, со знанием дела свежует тушу, пакует и забирает чужой трофей. Огорошенным крестьянам остается только молчать и довольствоваться рожками да ножками — буквально.
Такова завязка дебютного фильма Денеша Надя «Естественный свет» («Természetes fény»), взявшего приз за лучшую режиссерскую работу на Берлинале-2021. «Свет» посвящен почти забытой теме венгерской оккупации СССР. Как рассказывает сам режиссер, его дед участвовал в походе на Восток; однажды деду приказали расстрелять партизана, но приказ выполнять не пришлось. Память о Второй мировой всегда присутствовала в семье, но Надь так и не смог добиться от деда рассказа о том, как воспринималась и понималась обычным венгром эта война в лесах, как он мыслил в те годы. Эта безвестность в том числе и сподвигла его на съемки фильма.
Тема Второй мировой до сих пор остается очевидно неудобной для Восточной Европы. В попытках нащупать новую-старую самобытность в последние два десятилетия некоторые правительства уперли свой взор в прошлое. Иные государства даже законодательно огородили его от избыточных трактовок историков, шагающих не в ногу. Венгрия также вовлечена в этот конфликт памяти. Преамбула к конституции 2011 года постулирует, что с оккупацией 19 марта 1944 года страна утратила независимость, вновь обретя ее только 2 мая 1990 года. Преступления национал-социалистов и коммунистов открыто осуждаются, но в преамбуле не сказано ничего об ответственности Миклоша Хорти, регента с 1920 года, и его диктатуры. Именно при этом режиме венгры поучаствовали в войне на стороне Оси.
К солдатам Королевской венгерской армии (Мадяр кирайи хонведшег) на оккупированной советской территории намертво приклеились два слова — «хуже немцев». Если из военных поражений (2-я венгерская армия была разгромлена на Дону в январе 1943 года) при большом желании можно вытесать статный миф, то вот из тылового сюжета слепить блестящее сказание уже сложнее. В послевоенные десятилетия такие вопросы поднимали редко, чтобы не нарушить хрупкой дружбы народов и не натыкаться на тему коллаборационизма. Так второе слагаемое венгерской войны ушло куда-то в туман. В 2015 году известный специалист Криштиан Унгвари выпустил работу про участие венгров в оккупации СССР. Книга вызвала оживленную дискуссию. Венгерское общество открыло для себя, что бойцы хонведшега участвовали в Холокосте, сжигали деревни, а большинство убитых ими при зачистках были не вооруженными партизанами и их помощниками, но мирными крестьянами. О жестоком контроле тыла хонведшегом у того же автора есть и более ранние материалы.
Из-за такой специфики памяти реакция на «Естественный свет» мало удивляет. Картина еще не вышла в прокат, а в соцсетях достаточное количество венгров уже сочло, что режиссер-очернитель плюнул в предков и прививает наследникам проигравших комплекс вины. Чуть позже пошли рецензии журналистов. Здесь мнения более вменяемы, но кинокритики тоже признают, что вряд ли многие, желавшие увидеть венгерский фильм на большом экране, будут в восторге от него.
Неделю назад Григорий Циденкофф опубликовал фотографию с подписью «Русские военнопленные на дорожных работах в Будапеште, 1915 год». Была у меня версия, но смущал купол справа.
А тут неутомимым венгерским фейсбуком принесло снимок 1951 года. Это Móricz Zsigmond körtér, на будайской стороне. Дом слева, с двумя башнями, благополучно пережил и войну, и последующие года. А то, что на фотографии 1915 года выглядело как купол, видимо, – всего лишь одна из двух мелких башенок ну углу соседнего дома. Тоже пребывает на своём месте, но большой не кажется. Фокусы фотоперспективы? Или всё же перестроили?
Здесь, кстати, их тоже не видно, хотя подписано тоже 1951-м годом.
...я на этой сцене споткнулась. Князь Эстерхази, чтобы вскрыть корзину с короной святого Иштвана, просит кинжал. У него, что, своего нету? Он без оружия так и ходит? Дальше смотреть?
В маленькой венгерской деревне на деньги местных жителей установили памятник неизвестному советскому офицеру…
До населённого пункта Надьбарачка от Будапешта ехать прилично – два с половиной часа. Небольшой посёлок близ границы с Сербией, 2300 человек населения. Идёшь по главной улице – ничего примечательного: есть обветшавшие дома, есть новые. В центре – старинная церковь, отреставрированная, как надо: на это средств не жалеют. Именно тут 13 ноября 1944 года произошёл инцидент, который тогдашние обитатели Надьбарачки запомнили на всю жизнь. В деревню вошли югославские партизаны, но их отряд вскоре обстреляли появившиеся вдруг в небе немецкие самолёты. Разгневанные повстанцы обвинили местных венгров: это они якобы подали радиосигнал люфтваффе – ведь Венгрия тогда официально была союзником нацистской Германии. Всех до единого жителей (2000 человек), включая стариков и детей, югославы согнали к церкви, поставили вокруг пулемёты, и командир партизанского отряда (женщина в военной форме) заявила: сейчас «предателей» казнят за «коллаборационизм». Люди уже попрощались с жизнью, когда внезапно в центр Надьбарачки въехала машина с советским военным патрулём.
Читать тяжело. Во-первых, что я понимаю в военном деле? Во-вторых, книга написана историком не советским и не российским, а венгерским, и точка зрения определяет картину увиденного.
Ну, а в-третьих… В-третьих постарались редакторы и переводчик. Переводили с английского (да, как Жуковский Гомера с французского). Перевод с перевода, стало быть. Полагаю, предъявлять претензии сложно: так, мол, было уже в английском тексте, а мы ни при чём. Венгерский же прямо с венгерского переводить… желающих немного, а умеющих – и вовсе по пальцам пересчитать. В итоге имеем авторский текст в упаковке редакторских представлений.
( Collapse ) Главное в книге Унгвари, на мой взгляд, – свидетельства участников и современников. Далее цитаты.
«Когда утром я прибыл в северный район, моему взгляду предстала дикая картина. Наша артиллерия беспрерывно расстреливала русских, скопившихся для переправы у фермы Синя. Нас поддерживали немецкие пикирующие бомбардировщики. В том же направлении вели стрельбу три миномёта Гёзы Терстиански. Но, несмотря ни на что, русские продолжали форсировать реку. Группы советских солдат перевозили не только на лодках, но и даже на паровом пароме. Я видел, как в небольшую баржу, до отказа забитую людьми, попала немецкая авиабомба — судёнышко тут же ушло на дно. Но они сразу же вытянули из-за причала другую баржу и продолжили переправу. Самое чудовищное происходило там, где берег находился в немецких руках. Немцы стреляли из пулемётов по высадившимся солдатам. Шансы выжить были лишь у мизерного процента солдат противника» 51( Collapse )
Так уж получилось, что в детстве мне выпало прожить полгода в Будапеште, городе красивом и до умопомрачения заграничном после Москвы 1950-х. Ранней весной 1956-го моего отца, инженера, направили в Венгрию принимать станки, которые делали на заводе, стоявшем на «рабочем острове» Чепель, что замер посреди Дуная на окраине венгерской столицы. А когда закончились занятия в школе, отправились к отцу и мы с мамой. Мне шел в ту пору двенадцатый год, и я перешел в пятый класс.
Церковные колокола на одном из вокзалов Будапешта.
Пишут, кардинал Янош Чернох, примас Венгрии, тот, кто короновал в Будапеште последнего австро-венгерского императора Карла, распорядился в 1915 году передать колокола венгерский католических церквей на нужды армии.