По Будапешту маленькой компанией

На 33-й странице романа «Небесная гармония» / Harmonia caelestis Петера Эстерхази начинается «Опись движимого имущества его светлости моего отца, писанная языком венгерским на пяти листах, сшитых шёлковым красным шнурочком, коего концы опечатаны чёрной печатью» и продолжается восемь страниц и семь с половиной строк:

«Cista prima ex Hebano[чёрного дерева первый сундук]: Аграф, брильянтов в оном изрядных и малых всего 114, формы якоря со крестом, с парой крыльев и парою пястей. Аграф другой, в оном яхонтов 25, брильянтов 9 и жемчужин 3, с Юстицией в середине. Item[также], подвесочка Купидон, в оной яхонтов 4 изрядных да 22 малых, брильянтов 14 искр, смарагд один и жемчужин 17 махотных. Item, подвесочка Птица, колотая, в коей яхонтов малых 4 пары, в груди сапфир прозрачный, с изъяном, и в хвосте смарагд невеликий. Item, подвесочка старой работы, Адам с Евою, в коей яхонтов 3, брильянт один, и сапфир один, и одна же жемчужина. […] В ларе том же богато расшитое золотом, серебром напрестольное покрывало. Item, фланелевая рубашка, клетчатая, две скатерти шелковые цветные турецкие, пять покрывал холщовых и множество кружев. Cista quarta: черный ящичек малый cum instrumentis scriptorijs, in concreto[для письменных принадлежностей, а именно] обмотанная скотчем авторучка. Но то уже в сундуке десятом, орехового дерева. Cista quinta: аптекарский ларчик, cum instrumentis suis[для медицинских принадлежностей], очки с разбитым стеклом. Cista sexta: церковный ларец, изрядный, снаружи обтянутый красной кожею, с золотым убранством, изнутри в красном бархате, в коем находятся принадлежности таковые: дискосов средних серебряных 30; тарелочек 58; ваз фруктовых 28; шестигранных сосудов 4, два из коих изрядные, изнутри золоченые и снаружи золотом убранные. Кувшинчик с чеканкой, золоченый снаружи и изнутри. Item, портативная пишущая машинка «Гермес-Бэби  […]».



Замок Фракно заполнен портретами первого из герцогов Эстерхази, Пала, его жён, его детей, числом двадцать шесть, его храбрых гусар, доблестных офицеров его войска, сундуками, серебряными сосудами и деревянными упаковками для их хранения, ядрами для пушек всех размеров в ассортименте, сёдлами, книгами…

( Collapse )

В другое время года я этот дом, может, и не разглядела бы. Это имперские завитушки-розочки хороши в любой сезон, а ровные плоскости и чистые линии ар-деко требуют соответствующего света. И чтобы за окном – августовская жирная зелень, и солнце сквозь окна лестницы.




«Тот самый» будапештский двор, конечно, уже отсутствует. Золотой век двориков с круговыми галереями совпал с временами предпраздничного (1880-90) взлёта Будапешта. С началом ХХ века дворики входят в кризис и понемногу из новых проектов исчезают.
( Collapse )

Вид на Будапешт с моста Маргариты прекрасен, что и говорить. А так же любопытен тем, что напоминает: таких видов когда-то не было, и нужна была неожиданная идея, нужен был толчок, изменивший отношения города и горожан. И речь не о Будапеште. То было открытие всеевропейское, мировое, и совершилось оно в Париже.

Это был 1606 год. Генрих IV, тот самый Анри Четвёртый, что «отважный был король» («Париж стоит мессы» – тоже он), открывает мост, строительство которого было начато ещё его предшественником, Генрихом III. Мост, теперь старейший в городе, назван был без затей – Pont-Neuf, Новый. Он соединял оба берега Сены, зацепляя посередине остров Сите.




У будапештского моста Маргариты – та же схема: с берега на берег плюс дополнительный отросток на остров.

( Collapse )

Пока я водила по городу группу «Клуба Михаила Кожухова», приехавшую на Сигет, и готовила завтрашнюю экскурсию по мосту Маргариты, в Будайской крепости подняли фонарики на купола ещё одного восстанавливаемого здания. Будапешт с каждым днём всё больше похож на самого себя лучших времён. Фото:
Csúcsdíszek a Dísz téren A tervezett... - Nemzeti Hauszmann Program | Facebook

( Collapse )

Когда в XIX веке граф Иштван Сечени задумал строительство Цепного моста, он первым делом в компании графа Дёрдя Андраши поехал в Англию. А потом был издан „Hídjelentés”, «Отчёт о мосте», о том, как этот мост строить и зачем он нужен. Противников-то у строительства было немало.

Когда в XXI веке в Будапеште городские власти затеяли реорганизацию парка Варошлигет, тоже не обошлось без серьёзных возражений. На выставке плакатов в 2016 году сравнение двух затей немедленно оказалось центральной темой.
На плакате слева – светлое будущее Варошлигета. Плакат справа напоминает, что всякое новое всегда сталкивается с противодействием тех, кто предпочёл бы оставить всё как есть. (Кстати, верю: Будапешт старое предпочитает новому традиционно; нам рассказывали, что и против современных, самых длинных в мире пятидесятиметровых трамваев, горожане возражали, потому что – новые).

800 évig megvoltunk híd nélkül, most sincs rá szükség!
800 лет обходились без моста, и сейчас надобности нет!

( Collapse )

Штукатурка сбита до кирпича. Давно уже. Ждёт ремонта. Дворец Дрекслер за углом только что отреставрирован – видимо, и его очередь скоро.




Монограмма на воротах. Кто Вы, CS?

Не Матьяша, не святого, не позднеготическая, что бы там ни писал Гугл. Mátyás Templom – лишь прозвище. На самом деле она Успенская, Успения Пресвятой Богородицы. Но кто ж выговорит Nagyboldogasszony-templom? И в святости короля Матяша заподозрить сложно – достаточно взглянуть что на ту скульптурную группу с фонтаном, что у Дворца, что на статую в монументе Тысячелетия, что на тысячефоринтовую денежку. У него других талантов хватало.

Формулировка «позднеготическая» должна была бы польстить Фридьешу Шулеку, в конце XIX века перестраивавшего в неоготическом стиле иезуитскую барочную церковь, в свои очередь перестроенную из мусульманской Eszki dzsámi, в которой вряд ли можно было угадать готическую церковь времён Матяша.



1870-е

1893

( Collapse )

Вот такой.




Крохотный.

( Collapse )

Фотографировать Санкт-Петербург – занятие, требующее не только хороший камеры и таланта, но и немалой доли самомнения. Удержаться, однако, невозможно. Мы повидались с детьми, городом и друзьями. Фотографии – на память.

( Collapse )