Сайт dailynewshungary опубликовал фотографии двора на улице Király, заявляющего о себе как о самом зелёном месте Будапешта,Budapest legzöldebb helye. А я фотографировала его в 2018 году, когда он только ещё превращался из полу-руины в место, многое обещающее. Там уже сдавали номера туристам (и те доброжелательно соглашались с ролью то ли первопроходцев, то ли канареек в шахте). Сейчас, кажется, место и с названием, и с основными функциями определилось.
Называется оно Twentysix, что должно намекать и на температуру 26° – лучшая, мол, для растительности, и на номер дома. Внутри – пальмы, бананы и действительно всяческая зелень, выставки, йога, выпить-закусить, залы для семинаров, Stories Hotel и прочее, что городу понадобится. Ну и славно.
Австро-венгерский компромисс 1867 года как пример win-win стратегии – пример, по-моему, в первую очередь напрашивающийся, но почему-то крайне редко упоминающийся.
То историческое соглашение между Австрией и Венгрией дало обеим странам редкий в мировой истории опыт взаимных уступок. И правильно поступают те, кто переводят его название (нем. Ausgleich; венг. Kiegyezés) как «Компромисс», поскольку обе стороны отказываются по нему от очень важных для себя положений, что, надо полагать, было очень непросто. Каково, в самом деле, было австрийцам уступить права на территорию, завоеванную кровью, отвоеванную у Османской империи героическими усилиями принца Савойского и его армии? И каково было венграм отступиться от идеалов свободы, провозглашенных Кошутом, воспетых Петёфи, освященных кровью «арадских мучеников»?
А монету в 20 000 форинтов (это примерно 61 евро), диаметром 52.5 мм, выпуска прошлого года, года 150-летия Компромисса, я пока в руках не держала. Десерты, к 150-летию приготовленные, те, правда, пробовала.
«В истории я люблю только анекдоты, среди анекдотов же предпочитаю те, в которых, представляется мне, есть подлинное изображение нравов и характеров данной эпохи. Подобное пристрастие не очень благородно, но должен признаться, к своему стыду, что я охотно бы отдал Фукидида за подлинные мемуары Аспазии или какого-нибудь Периклова раба, – ибо только мемуары, которые представляют собой задушевное собеседование автора с читателями, дают нам то изображение человека, которое интересует и занимает меня. /…/
Любопытно, думается мне, сравнить эти нравы с нашими и проследить, как выродились энергичные страсти в наши дни и заменились большим спокойствием, может быть – счастьем. Остается открытым вопрос, лучше ли мы наших предков, но решить его не так легко, ибо взгляды на одни и те же действия с течением времени очень изменились».
Первое – про будапештские купальни Veli Bej. Не самые любимые, не самые к дому близкие – те, про которые всегда можно спросить «Может, туда?» перед тем, как отправиться в Геллерт, если холодно, в Сечени, если тепло, в Палатинус, если жарко. Ролик правильный: там так – медленно. Мед-лен-но, неторопливо. Воде торопиться некуда. И вам не надо…
А второй – БГ! Как оба ролика между собой связаны, было непонятно, но что-то прямо-таки держало их вместе. Помощь пришла, откуда не ждали (а напрасно: всё самое умное уже сказано древними). Античный автор, процитированный Георгием Кнабе, сформулировал: «Бани, вино и любовь разрушают телесные силы? Но ведь и жизни-то суть в банях, вине и любви».
Уличные столы и стулья – это еще одно население города. Популяция, сравнимая с людьми. И птицами. Мне нравится их фотографировать. Утром они еще спят, когда я бегу мимо – на столах, кверху ножками. Потом занимают свои места, рядами, компаниями.
