По Будапешту маленькой компанией

Так там опять сплошной Будапешт.
Это Наташа Романофф вышла с поезда на Восточном вокзале (венг. Keleti pályaudvar, 1884).




А это – двор того самого дома, что стоит на полпути между Парламентом и Базиликой и смущает туристов своим чёрным фасадом.
Почему никак не отремонтируют? – Некогда, кино всё время снимают.
( Collapse )

Милейший фильм 2009 года с Шандором Чаньи в главной роли по-венгерски назывался просто Poligamy. Сюжет пересказывать не буду, но завязка хороша. В один прекрасный день Андраш обнаруживает в своей квартире не любимую женщину по имени Лила, а совсем постороннюю блондинку, которая однако, называет себя Лилой, его подругой, у них скоро свадьба, и вообще пора ехать за город, к маме. Более того, все друзья Андраша узнают в этой Лиле – ту, и на фотографиях из прошлогоднего отпуска рядом с ним – тоже она. Дальше ещё веселее.
Но действие-то происходит в Будапеште; о том и речь.
На заглавном кадре Андраш сидит возле Дунайскаго фонтана, фонтана Danubius; с ним всё (всё ли?) понятно, его видели (рядом с колесом обозрения) все, кто в Будапешт приезжал, и история его у меня в журнале уже есть.
А вот дальше…




Психологиня, которая ещё появится в сюжете, причём в неожиданной роли, сидит в своём кабинете на фоне базилики святого Иштвана; неплохое местечко.
( Collapse )
#будапешт,  #экскурсии,  #гидвбудапеште,  #гидпобудапешту,
#поБудапештумаленькойкомпанией

Продолжаем смотреть венгерский фильм Csak szex és más semmi – Только секс, и ничего другого (2005), вспомнив о нём потому, что в троллейбусе обнаружилось приглашение для водителей устраиваться на работу: Csak troli és más semi – Только троллейбус, и ничего другого.




Итак, сцену у дверей адвокатской конторы наблюдал спаситель Доры. И понял, в какой она ситуации: не оскорблённая жертва, как думала она поначалу, а любовница-разлучница, временная интрижка женатого мужчины, и не светит ей ни-че-го.

( Collapse )

Увидела в будапештском троллейбусе рекламу. Водителей на работу приглашают слоганом: Csak troli és más semi – Только троллейбус, и ничего другого.
Так, погодите, это же намёк на фильм Csak szex és más semmi – Только секс, и ничего другого… 

( Collapse )

Жил-был в Будапеште мальчик Вили. Школу прогуливал, по воробьям стрелял. Обманывал. За это всё был наказан Волшебницей – превращён в воробья.
Об этом – мультик Vili, a veréb (1989).

В мультфильме есть всё, что полагается воспитательному сюжету: становление характера протагониста, переоценка им прежних инфантильных представлений, обретение дружбы и успехи социализации. Но есть и ещё одно (подозреваю, что для того фильм и затевался).
Став воробьём, Вили приобрёл город. Будапешт.




Его мальчиковый мир – детская комната, способная, правда, превращаться по желанию хозяина хоть в Индию, хоть в Техас. Не зря первые минуты фильма – вовсе даже сцены охоты в джунглях. Добавим школу (но только упоминаемую) и двор (на который, впрочем, Вили смотрит из окна). Это маленький мир. Это замкнутый мир. Дверь в квартире заперта на несколько замков.




Став воробьём, Вили попадает в другой социум, но социум естественный: пацаны-воробьи – нормальная мальчишечья компания, старый воробей с бакенбардами, которые в здешних краях определённо отсылают к Францу Иосифу, – тоже довольно узнаваемый персонаж, «старший друг», учитель. Для морали «нельзя обижать маленьких» подошло бы не хуже превращение главного героя… да хоть в котёнка, в мышонка, в муравья, как в советском мультике «Баранкин, будь человеком!» (1963).
Но воробей летает над городом! (Я засомневалась: а воробьи действительно так высоко летают?).

Он видит улицы сверху, видит крыши домов – и обнаруживает, что картинка «вид сверху» принципиально отличается от всего того, что он знал о мире вчера.
Он учится ориентироваться в пространстве насколько большом, для освоения которого в реальности мальчику потребовалось бы вырасти в мужчину, а неплохо было бы ещё получить архитектурное образование.

Он видит, как устроен город: кварталами (получивший архитектурное образование Григорий Ревзин объясняет это, цитируя Патрика Джедса, Александра Эткинда, Сергия Радонежского, Анри Пиренна, Ле Корбюзье и Жака Ле Гоффа).




Освоив искусство полёта и взлетев над крышами, Вили-воробей, естественно, должен первым делом заблудиться.




Который из домов с прямоугольниками внутренних двориков – его? Какая крыша – родного дома? Но, утратив дом как «маленький мир», он получает большой мир.
Вили немедленно опознает главные ориентиры: Будайские горы, направо – Парламент, налево – Базилика; ура!




Вили, что в воробьином обличье, что в человеческом, не обязан ничего знать об архитектурных стилях, но то, что у этого города есть стиль, есть художественное качество – это понимание он приобретает.




Превращение-то двойное: он стал маленьким и беззащитным – но одновременно свободным и способным к перемещениям в куда больших, чем прежде, масштабах.
Самое замечательное, конечно, что в мультфильме показан не город вообще, а именно Будапешт.






Увиденный сверху (буквально с высоты птичьего полёта), снизу (с высоты воробьиного роста), изнутри (чердаки и подвалы), реальный, настоящий Будапешт.

Узнаваемы здания: Нью-Йорк Палас, Восточный вокзал, Ипподром. Улицы: с карниза он смотрит на пересечение бульвара Елизаветы и проспекта Ракоци. Детали: у окна имеются не только карнизы, но и фронтоны; под окном возможны металлические решётки вентиляционных выходов, намекающих на то, что по ту сторону окна, в квартирах, установлены газовые конвекторы; вполне будапештская деталь; в мультфильме через такое отверстие вылезает за воробьём на карниз кошка.





Я даже могу сказать, из окна какого дома в начале фильма Вили смотрит и что видит.




Вот эту площадь он видит, площадь Клаузал, где стоит рынок 7 района.

( Collapse )




На сюжетном уровне это тоже высказано достаточно внятно: в финале Волшебница не просто превращает его обратно в человека, но повышает его статус до волшебника, передавая ему «магическое оружие». Но в пределах фильма Вили им не пользуется – зачем? У него теперь есть жизненный опыт, знания, набор умений и пространство, где он всё это сможет использовать – город.

Фильм рисованный, венгерский, про 8 район Будапешта. Райончик что надо.
«Мы все звёзды гетто
Ты понял это?»




Криминал, цыганские разборки, проституция, продажная полиция.




Пацаны с Восьмого района изобретают машину времени, сваливают в геологическую древность, и запускают процесс формирования нефти из дохлых мамонтов. И вся нефть мира теперь – в Восьмом районе Будапешта, вот.( Collapse )

Смотрю я тут фильм венгерский, старый. Язык учу. Фильм советских времен, на венгерском языке, про Англию… Смотрю, и понимаю, что запуталась.




В декабре 1936 года король Англии Эдуард VIII отрекается от престола, процарствовав меньше года; история известная. С заголовков газеты «Венгерские известия» 1936 года, сообщающих об этом, начинается фильм. Но персонажи фильма одеты в костюмы условно 19 века, и уж никак не 30-х годов 20-го. Пошла читать в интернете – и оказалось, что оперетта «Герцог Боб», по которой снят фильм, считается первой опереттой на венгерском языке и написана она была композитором Йенё Хуска в 1902 году, то есть задолго до всей этой истории с Эдуардом.
А зачем, спрашивается, в 1972 году к оперетте, написанной в 1902 г., пришпилили эти новости из 1936 г.? Чтобы похвастаться, что автор либретто Bakonyi Károly предсказал английские события за 30 лет? Так вроде не так чтобы прям предсказал…

( Collapse )

Правильный ответ на любой будапештский вопрос «Зачем?» – «Для красоты».
Правильный ответ на любой будапештский вопрос «Почему?» – «Денег нет».




Как справедливо было замечено в комментариях, в Пеште такого много. Пока – много. Ремонты идут, и реставрации-реконструкции на глазах превращают подобные пейзажи из удручающей обыденности в кинематографическую экзотику. Где фильмы-то будете снимать, когда в Будапеште все дома отремонтируют? Где ещё такое, равно пригодное в качестве декораций для сюжетов романтических, исторических, мистических, политических?..
( Collapse )

Картина, изображающая обнаженную девушку, лежащую на траве (черт, трава же колется!), скромно называется «Жаворонок». Написана она Палом Синьеи-Мерше в 1882 году (да, венгры тоже подключились к импрессионизму). Выглядит так:




В кинохронике 1947 года (посмотрите!) картину эту распаковывают сотрудники будапештского музея изобразительных искусств. Она, как и другие экспонаты, была увезена из музея (сказано: «на запад» – куда, Мария?). И вот теперь возвращается.




А это Эдуард Мане.( Collapse )