Это фильм о времени. Но если по нашей привычке решить, что речь тут идёт о том, что время течёт и изменяется, что одно время чем-то отличается от другого, что в наше-то время так, а теперь, видишь ли, этак – это будет ошибкой. То время, о котором фильм, знает только природное воплощение. Солнце взошло – значит, утро. Проголодался – значит, пора обедать. Прожил больше половины, оглянулся, лишь руины увидев, – значит, жизнь-таки оказалась длинной, пора и честь знать, помирать то есть. Там кто-то время от времени помирает, невеликие похоронные процессии по селу ходят, милиция, видом и повадками напоминающая приговского Милицанера, неторопливо ведёт что-то, слегка напоминающее расследование, но вода течёт, солнце светит, паук плетёт паутину, а почему всё это названо комедией – да кто ж его знает?..
CIFRA – это идущий сейчас в Москве фестиваль венгерского кино. И слово cifra – не про математику и не про «дигитальное». Сifra по-венгерски – это нечто красивое, украшенное; дворец в Кечкемете, весь украшенный майоликой, как и называется Cifrapalotа.
Далее – цитата: «В 1933 году венгерский композитор Режё Шереш написал песню «Мрачное воскресенье». «Часы проходят в бездействии, я живу среди бесчисленных теней» — лирический герой описывал воскресенье, в которое он осознал бессмысленность жизни.
Другой венгерский психоаналитик Шандор Ференци писал о «воскресном неврозе» — состоянии, которое возникает у людей, не знающих, как распорядиться свободным временем в преддверии будней.
Специалисты советуют избавиться от тревоги составлением плана на неделю и не отказывать себе в маленьких радостях. Так вы будете думать не о стрессе, а об интересных занятиях и событиях, которому вы сможете себя посвятить перед работой или после нее.
Не переживайте и берегите себя! На следующей неделе наш фестиваль открывается в Каро Октябрь».
Кто собирался в Венгрию этим летом, да не смог – вот возможность познакомиться с этой страной через кинематограф, который здесь не менее весом и значим, чем Токай, и более известен, чем прекрасная, заметим в скобках, и действительно выдающаяся венгерская литература. Аннотации к фильмам написаны Вадимом Рутковским.
Далее – ему слово:
«Плохие стихи» – участник венгерского фестиваля, новый фильм Габора Рейса, в дебют которого – лирическую комедию «Без всяких на то причин» – нельзя было не влюбиться. «Плохие стихи» ничуть не хуже; название, как вы понимаете, кокетничает и к качеству фильма отношения не имеет. ( Collapse )
Вышел фильм про Гедеона Рихтера. История его теперь многим известна. Я здесь в жж тоже писала. Он один из тех, кто превратил средневековую медицинскую алхимию в современную фармацевтику. В 1944-м ему было уже семьдесят два. На набережной памятник – металлические ботинки, туфельки, тапочки. Можно считать, что одни ботинки – его.
Фильм целиком, с английскими субтитрами, можно посмотреть здесь: http://www.nemtuntemel.hu/. Я попробую сегодня.
Называется «Nem tűntem el» / «Я не исчез».
eltűnni [–ik, –t, tűnjön/tűnjék el] исчезать/исчезнуть, пpoпaдáть/пpoпácть; –t az órám мой часы пропали; a föld színéről –ni исчезнуть* с лица земли; –ni hazulról исчезнуть* из дома; nyomtalanul –ni бесследно исчезать / исчезнуть; szem elől –ni пpoпaдáть/пpoпасть из глаз (или из виду); tűnj el! yбирайся!, проваливай! груб.\ ->- úgy –t, mintha a föld nyelte volna e! он как сквозь землю провалился, он как в воду канул. eltűnés [–е, –t, –ek] исчезновение.
Посмотрели две первых части фильма «Мария Терезия». Вспомнилось: дочка младшего школьного возраста играет в шахматы с подружкой. Мы с её родителями умиляемся – как сосредоточенно играют! Долго уже играют, увлечённо. Наконец, пошли посмотрели. Ещё бы не увлечённо: белую королеву замуж за чёрного короля выдают.
Если б я писала сценарий фильма про Марию Терезию, я бы ограничилась одним годом её жизни. Точнее, полутора годами. Прямо с 1 января 1740 года. ( Collapse )
Так там опять сплошной Будапешт. Это Наташа Романофф вышла с поезда на Восточном вокзале (венг. Keleti pályaudvar, 1884).
А это – двор того самого дома, что стоит на полпути между Парламентом и Базиликой и смущает туристов своим чёрным фасадом. Почему никак не отремонтируют? – Некогда, кино всё время снимают. ( Collapse )
Милейший фильм 2009 года с Шандором Чаньи в главной роли по-венгерски назывался просто Poligamy. Сюжет пересказывать не буду, но завязка хороша. В один прекрасный день Андраш обнаруживает в своей квартире не любимую женщину по имени Лила, а совсем постороннюю блондинку, которая однако, называет себя Лилой, его подругой, у них скоро свадьба, и вообще пора ехать за город, к маме. Более того, все друзья Андраша узнают в этой Лиле – ту, и на фотографиях из прошлогоднего отпуска рядом с ним – тоже она. Дальше ещё веселее. Но действие-то происходит в Будапеште; о том и речь. На заглавном кадре Андраш сидит возле Дунайскаго фонтана, фонтана Danubius; с ним всё (всё ли?) понятно, его видели (рядом с колесом обозрения) все, кто в Будапешт приезжал, и история его у меня в журнале уже есть. А вот дальше…
Продолжаем смотретьвенгерский фильм Csakszex ésmássemmi– Только секс, и ничего другого (2005), вспомнив о нём потому, что в троллейбусе обнаружилось приглашение для водителей устраиваться на работу: Csaktroli ésmássemi – Только троллейбус, и ничего другого.
Итак, сцену у дверей адвокатской конторы наблюдал спаситель Доры. И понял, в какой она ситуации: не оскорблённая жертва, как думала она поначалу, а любовница-разлучница, временная интрижка женатого мужчины, и не светит ей ни-че-го.
Увидела в будапештском троллейбусе рекламу. Водителей на работу приглашают слоганом: Csaktroli ésmássemi– Только троллейбус, и ничего другого. Так, погодите, это же намёк на фильм Csakszex ésmássemmi– Только секс, и ничего другого…
Жил-был в Будапеште мальчик Вили. Школу прогуливал, по воробьям стрелял. Обманывал. За это всё был наказан Волшебницей – превращён в воробья. Об этом – мультик Vili, a veréb (1989).
В мультфильме есть всё, что полагается воспитательному сюжету: становление характера протагониста, переоценка им прежних инфантильных представлений, обретение дружбы и успехи социализации. Но есть и ещё одно (подозреваю, что для того фильм и затевался). Став воробьём, Вили приобрёл город. Будапешт.
Его мальчиковый мир – детская комната, способная, правда, превращаться по желанию хозяина хоть в Индию, хоть в Техас. Не зря первые минуты фильма – вовсе даже сцены охоты в джунглях. Добавим школу (но только упоминаемую) и двор (на который, впрочем, Вили смотрит из окна). Это маленький мир. Это замкнутый мир. Дверь в квартире заперта на несколько замков.
Став воробьём, Вили попадает в другой социум, но социум естественный: пацаны-воробьи – нормальная мальчишечья компания, старый воробей с бакенбардами, которые в здешних краях определённо отсылают к Францу Иосифу, – тоже довольно узнаваемый персонаж, «старший друг», учитель. Для морали «нельзя обижать маленьких» подошло бы не хуже превращение главного героя… да хоть в котёнка, в мышонка, в муравья, как в советском мультике «Баранкин, будь человеком!» (1963). Но воробей летает над городом! (Я засомневалась: а воробьи действительно так высоко летают?).
Он видит улицы сверху, видит крыши домов – и обнаруживает, что картинка «вид сверху» принципиально отличается от всего того, что он знал о мире вчера. Он учится ориентироваться в пространстве насколько большом, для освоения которого в реальности мальчику потребовалось бы вырасти в мужчину, а неплохо было бы ещё получить архитектурное образование.
Он видит, как устроен город: кварталами (получивший архитектурное образование Григорий Ревзин объясняет это, цитируя Патрика Джедса, Александра Эткинда, Сергия Радонежского, Анри Пиренна, Ле Корбюзье и Жака Ле Гоффа).
Освоив искусство полёта и взлетев над крышами, Вили-воробей, естественно, должен первым делом заблудиться.
Который из домов с прямоугольниками внутренних двориков – его? Какая крыша – родного дома? Но, утратив дом как «маленький мир», он получает большой мир. Вили немедленно опознает главные ориентиры: Будайские горы, направо – Парламент, налево – Базилика; ура!
Вили, что в воробьином обличье, что в человеческом, не обязан ничего знать об архитектурных стилях, но то, что у этого города есть стиль, есть художественное качество – это понимание он приобретает.
Превращение-то двойное: он стал маленьким и беззащитным – но одновременно свободным и способным к перемещениям в куда больших, чем прежде, масштабах. Самое замечательное, конечно, что в мультфильме показан не город вообще, а именно Будапешт.
Увиденный сверху (буквально с высоты птичьего полёта), снизу (с высоты воробьиного роста), изнутри (чердаки и подвалы), реальный, настоящий Будапешт.
Узнаваемы здания: Нью-Йорк Палас, Восточный вокзал, Ипподром. Улицы: с карниза он смотрит на пересечение бульвара Елизаветы и проспекта Ракоци. Детали: у окна имеются не только карнизы, но и фронтоны; под окном возможны металлические решётки вентиляционных выходов, намекающих на то, что по ту сторону окна, в квартирах, установлены газовые конвекторы; вполне будапештская деталь; в мультфильме через такое отверстие вылезает за воробьём на карниз кошка.
Я даже могу сказать, из окна какого дома в начале фильма Вили смотрит и что видит.
На сюжетном уровне это тоже высказано достаточно внятно: в финале Волшебница не просто превращает его обратно в человека, но повышает его статус до волшебника, передавая ему «магическое оружие». Но в пределах фильма Вили им не пользуется – зачем? У него теперь есть жизненный опыт, знания, набор умений и пространство, где он всё это сможет использовать – город.
